Из подъезда выполз мужчина средних лет, с абсолютно бескровным
лицом, на котором зияла маска. Один глаз был выколот, одежда
изодрана, во рту — засохшие следы крови, а рука казалась сломанной
под жутким углом. Но, чёрт побери, он ещё шевелился. Глядел на меня
пустым взглядом, бормотал неразборчиво.
— Это… — успел прошептать Марк.
— Заражённый, — отрезал я. — Ладно, он уже на последних стадиях.
Скоро превратится или сдохнет.
Тварь, а назвать это человеком уже язык не поворачивался,
потянулась ко мне судорожным рывком, издав хрип. Я видел, что в нём
почти нет сил, но если оставить, он может дожить до полной мутации,
а потом кинуться на кого-нибудь ещё. В таких ситуациях добивать —
жестокая, но необходимая мера.
Я стал жёстким: подобное зрелище я видел десятки раз. Осторожно
подошёл, наклонился и одним быстрым движением ударил его по затылку
клинком, прерывая агонию. Он дёрнулся и затих, тело обмякло. Легче
всего было бы пустить в ход руны, но я решил приберечь силу. К тому
же не хотел устраивать громкий фейерверк. Марк молчал, лишь смотрел
с мрачным выражением.
— Вот что бывает, когда маги заражают людей, — сказал я
тихо.
— Я уже много чего видел, — процедил он, глотая ком в горле. — Но
всё равно… каждый раз, как впервые.
Я кивнул и пошёл дальше. Марк зашагал следом, стараясь не
смотреть на мёртвое тело. Таким стал весь этот город: переполнен
трупами, ходоками и остатками выживших, которые пытаются цепляться
за жизнь. А где-то впереди, между кварталами, нас ждал главный
источник заразы — разрыв.
Через несколько минут перехода по искорёженным тротуарам мы,
наконец, выбрались к относительно просторному перекрёстку. Между
двумя высотками зияла дыра в пространстве. Разрыв казался мне
чудовищным: он точно был крупнее того, что я видел в Петрозаводске.
Контуры дрожали, как мыльный пузырь, готовый лопнуть, и сквозь эти
колебания порой просвечивались фантасмагорические образы Предела —
будто там, за рваным разрезом реальности, шевелились тени безумных
существ.
— Да, — выдохнул я, чувствуя, как внутри закипает злость, — он
гораздо больше, чем должен быть. Он нестабилен и может в любой
момент рвануть сильнее.
Марк молча стоял рядом, сжимая карабин, и вглядывался в эту
кошмарную картину. Я видел в его лице смесь ужаса и обречённости.
Человек он был сильный, волевой, но и таких пронзает страх при виде
чуждой, неподвластной нашей логике силы.