– Смотри, чтобы не сорвали, – предупредил я солдат, которые
заталкивали извивающееся существо.
– Есть! – ответили они, закрепляя громоздкий ошейник у одного из
бывших заложников. Тот рычал и хватался когтями за воздух, пытаясь
достать любого, кто приблизится.
Самое сложное было – вести тех, у кого полная трансформация ещё
не завершилась: такие стонали, выгибались, у них маска то всплывала
на лице, то отодвигалась, виднелась болезненная гримаса. Страшное
зрелище, но отвлекаться на эмоции мне было нельзя.
Когда первые две машины с живым и монструозным «грузом» уже были
готовы к выезду, я проверил наш броневик: экипировка, турель,
боезапасы. Всё было на месте. Вдруг за моей спиной послышался скрип
шагов, и знакомый холодный голос произнёс:
– Ну и куда ты собрался без меня, Градов?
Оборачиваюсь – Ладыжин. Он взгромоздился на подножку броневика,
насмешливо сощурился:
– Ты ведь не будешь против, если я поеду рядом?
– Лезь. Места немного, но хватит.
Он занял третье место на водительском ряду спереди, я сел рядом.
Булат выглядел угрюмо, не любил, когда в кабине теснота, да и к
тому же присутствие Ладыжина его нервировало. Я только покосился на
него, давая понять: держи себя в руках.
– Итак, – процедил Ладыжин сквозь шум заводящихся двигателей, –
ты же понимаешь, что если что-то пойдёт не по плану, всё это может
плохо кончиться?
– Конечно, – ответил я равнодушно, поудобнее устраиваясь в
сиденье. – Но постарайся не лезть вперёд батьки, ладно? Всё-таки
это мой план.
Он хмыкнул, едва заметно приподняв бровь, но промолчал.
Казалось, до сих пор ждал от меня каких-то пояснений. А я молчал –
не мог рисковать.
Вскоре колонна из трёх машин тронулась с места. В первом
грузовике увозили обычных людей, приговорённых к утренней «казни»,
во втором – самых опасных, уже превращённых экзоркантов, а замыкал
нашу группу мой броневик с командой. Ещё часть бойцов оставалась в
гарнизоне, но Краснов брал с собой достаточно, чтобы чувствовать
уверенность на случай ЧП.
Мы ехали по затопленным улицам Звенигорода. Дождь кое-где утих,
но от позавчерашнего ливня осталось полно воды. Машины с трудом
буксовали на размытых участках, где асфальт потрескался,
превратившись в слякоть. Повсюду виднелись следы запустения:
разбитые окна магазинов, перевёрнутые автомобили, стены, измазанные
кровавыми отпечатками.