- Подождём, - помолчав, сказала Мирда. – Больше ничего не
остаётся. Если не выдаст, пойдём за Легионером.
- А может, спрячемся до вечера? Если родаки нас не увидят, то и
запретить следить за мертвяком не смогут.
- Балда! Они же всё равно узнают, где мы были! И тогда нам
конец.
- Как по мне, оно того стоит.
Мирда покачала головой.
- Не, меня мой батя и насмерть уходить может.
Ланс промолчал. Не хотел признаваться, что и его -
тоже.
- Значит, ждём и надеемся? – подвёл он итог.
Девчонка кивнула.
- Угу. Делать нечего.
Ланс послал в сторону, где уже скрылся из виду Керли, взгляд,
полный ненависти, и разродился цветастым ругательством. Мирда
сочувственно вздохнула.
Эл чувствовал восторг обезьяны, нашедшей хозяина живым. Животную
радость, безудержную и искреннюю. Когда зверёк немного спустился по
натянутой верёвке и, уцепившись хвостом за ветку, принялся грызть
пеньку, демоноборец покинул его воспоминания о роковом дне и
углубился в прошлое, желая узнать больше о старике, его жизни и
рождении. О предпосылках, сделавших бродягу стригоем.
Чудовища делились на две группы. Исконные, появлявшиеся из
кромлехов, и переродившиеся – возникавшие из людей,
соприкоснувшихся со зловещей магией Чёрного озера. Бродяга
относился ко второму типу, поэтому Эл хотел докопаться до момента в
его биографии, когда он попал под влияние колдовства. Для этого
пришлось пробираться через воспоминания обезьяны назад, в быстром
темпе просматривая эпизоды жизни старика, и надеяться, что тот
вступил в контакт с магией после приобретения ручного
зверька.
Палящий зной, ветер, дождь, снег, холод, боль, жажда, голод,
побои, унижения, преследование, издевательства – всё выпало на долю
странников. Они крали, убивали, обманывали, убегали и преследовали,
ютились под мостами, в пещерах, подвалах, ночевали в лесах, посреди
открытых пространств, на болотах и даже в пустынях. Десятки раз
оказывались на пороге смерти, но выкарабкивались – пока петля
Кройнов не затянулась на тощей шее старика. Существование бродяги
было адом, такое и врагу не каждому пожелаешь. В каком-то смысле
братья прервали затянувшееся мучение прокажённого, которого в
последнее время одолевали хронические боли, причиняемые болезнью.
Но поступили они так, конечно, не из милосердия, а потому что были
хуже тварей, с которыми боролся Эл. Благодаря таким выродкам можно
было бы выделить и третью категорию монстров – люди, потерявшие
человеческий облик безо всякого влияния магии.