Фил поежился, невольно вспоминая про теплую обувку из волчьей
шерсти, припрятанную за оградой соседнего дома. По счастью, в
местном тайнике, все еще раскрытом, нашлись отрезы ткани, тут же
использованные на манер портянок — жить стало теплее. Темный
выскользнул на веранду, присмотрелся к калитке — но засов был в том
же положении, что зафиксировала память вчерашним вечером, и трава
под дверцей не примята. Осмотрел внутренний двор — безжизненный,
без единого следа деятельности старшего родича — и принялся
планомерно обходить постройки, пока не дошел до калитки, что вела в
сад-огород. Земля рядом с деревянной дверцей была поцарапана при
открытии — калитка висела на одной петле, потому одним своим краем
упиралась в землю. Фил слегка приподнял заслонку, отодвинул на
десяток сантиметров и протиснулся внутрь.
Сад уже через два шага вглубь перегородил путь сорной травой
почти до груди — пришлось вскарабкаться на забор, а затем опереться
на сход крыши, чтобы увидеть хоть что-то дальше нескольких метров.
Картина внушала определенный оптимизм — плодовых деревьев в
достатке, пусть и обобраны все до единого рачительными соседями.
Яблони — с десяток, чуть дальше угадывались сливы — или как они
называются тут, в этом мире? Иные, уже незнакомые, но некогда
выделенные отдельным рядком — процесс созревания на которых можно
тоже перезапустить, если умеючи. Словом, можно будет «объяснить»
приготовление немалого числа вкуснейших блюд, производства лучших
ресторанов прошлого мира, сохраненных до поры в состоянии
безвременья. Некогда они скрашивали его жизнь в храмовых застенках,
спасут от голода и сейчас. Сам Фил готовить хоть и умел, но не на
уровне столичных мастер-поваров первого круга.
С высоты забора угадывалась свежая тропка, пробитая старшим
родичем в дальнюю часть сада — смятая трава, местами срубленная,
выдавала все зигзаги пути. Парень спрыгнул вниз и двинулся следом —
путь, что интересно, плутал между плодоносящими деревьями, так что
слежка совместилась с рабочими отметками — неведомо сколько
предстоит тут оставаться.
Архимаг нашелся в самом конце огорода, на вытоптанной им самим
компактной площадке. Занимался он совершенно не тем, чем должен был
в понимании Фила — ни заговоров, ни ловушек, ни создания
самодельного лука или остроги. Дед попросту отжимался, максимально
тренируя слабое человеческое тело. Чуть позже принялся приседать, а
затем приступил к подтягиваниям на удобной ветке деревца, что росло
рядом — видимо, именно его наличие и определило месторасположение
тренировочной — а иначе быть не может — площадки.