Сзади послышались шаги. Посторонних здесь быть не могло, но Рим
всё уже обернулся. Мало ли какую делегацию снаружи Фаэт захочет
пропустить? Но то были лишь «синеглазки» с привычным уже, даже в
чём-то ламповым мерцанием глаз.
– Всё хорошо? – спросил Рим.
– Да, командир, – охотно кивнул Скрип. – Андроиды что-то там
накалибровали, лучиками в глаза посветили. В башке пока свистит, но
пройдёт. Жрать нам оставили?
– Кубики в синтезаторах пожуёте, – бесцветно произнесла Фифа,
медленно вставая.
Все несколько расслабленно зашевелились, Рим рывком поднялся и
направился к себе в каюту, чувствуя, как в нём копится злость.
Теперь он понимал, что сам внутренне ожидал чётких инструкций.
До этого момента все задачи, что выпали на их судьбинушку, имели
определённую ясность. Сначала выехать на операцию на боевых
машинах. И дальше понеслось – выжить, внедриться, захватить,
переубедить. Они долгие годы работали как проклятые, но почти
всегда их сиюминутные задачи была ясны.
Сейчас же чёртов 16-й век. Бесконечно далеко как от освоенного
прошлого, так от старого доброго будущего. Быть разбуженным сейчас
– все равно что оказаться выдернутым за руку из песочницы, когда
взрослые поворачивают твоё в лицо к себе и орут: посмотри, что-то
натворил! – а у тебя всё ещё в голове замки, башенки, корабли… – и
ты не понимаешь, где и как провинился. Виноват ли ты в том, что
сделал, или, напротив, не сделал...
В общем, ощущение было паскудное, и Рим начал в бешенстве
разбирать свои вещи, чудесным образом сохранившиеся за сотню лет.
Шмотки пахли теми же лекарствами, что и воздух в комнате с
криокапсулами. Не исключено, что андроиды за время сна попросту
собрали шмотки и тоже засунули в свободные отсеки. Хотя, это ведь
не морозильники в привычном смысле, так что...
Он облачился в свободную робу и в замешательстве уставился на
ленту светодиодных лампочек. При мысли, что эту хреновину сейчас
надо нацепить на голову и в таком виде выйти к людям изображая
божество, его затошнило.
– Что со мной за хрень... – подумал Рим в слух. – Философию
развел тут… Старею…
Он и в самом деле чувствовал, что стал как-то неуловимо иначе
думать, чувствовать, говорить. Это криосон так влияет или
длительное безделье? И никто же не объяснит. Человечество не знало
пока, что делает погружение в криосон или как это вековое лежание
отображается на личности. Хотя попытки погружения в известном ему
мире будущего были, просто никого пока что не удавалось
разбудить.