Как-то весной, копаясь в своем огороде, Аргуст наткнулся на
серебристый булыжник. Сначала он решил, что это обычный камень, и
хотел даже выбросить. Но едва Аргуст его взял в руки, на него
обратили внимание сами боги.
В видении маг видел, как он надевает регалии власти на старосту.
Потом на его сына, внука. Тогда Аргуст понял, что за реликвия
попала в его руки. Он сразу же побежал к главному дому, нашел
старосту и все тому рассказал.
Сначала тот ему не поверил. Ведь если камень брал другой
человек, то никаких видений не было.
Время шло, про камень и Аргуста никто не вспоминал, пока не
пришло время одному из сыновей старосты, Ларошу, принять власть и
стать главой поселения.
Тогда-то кто-то и предложил пригласить мага с серебряным
булыжником, дабы проверить его силу.
Аргуст пришел и велел сыну старосты положить на камень руку. В
ту же секунду перед глазами старика остекленели, и он увидел яркие
образы.
— Не ты должен был занять место главы поселения! — выкрикнул
Аргуст и указал на его младшего брата. — А он.
Собравшиеся загудели, Ларош стоял белый как мел, а стражники
чуть было не проткнули старого мага мечами. И тут вышла мать
братьев и бросилась в ноги Аргусту.
Рыдая, она поведала, что старший ее сын не от мужа.
И тогда все поверили в силу булыжника. Тогда-то он получил имя:
Старший камень, а после — Камень Королей.
С тех самых пор он передавался из поколения в поколение, пока не
оказался в руках Петровского. И всегда во время коронаций
приглашали потомков Аргуса, чтобы убедиться, что власть отдана
тому, кто имеет на это право.
***
— Так что теперь вы будете следующим Хранителем камня, —
закончил свою историю Шилов.
— А сам камень где? — хрипло спросил я.
— Это должен рассказать твой отец, — он бросил долгий взгляд в
сторону двери. — Пойдемте к нему.
Снова коридоры, лестничные пролеты, сумрак и сумбур в голове.
Все снова стало казаться нереальным, и я всерьез подумывал, что мне
разыграли. Но Шилов был так серьезен, что я невольно поверил
ему.
В одно мгновение из сироты без роду и племени я превратился в
какого-то хранителя странного булыжника.
Сотни вопросов толкались под черепом, но ни один из них я не
стал задавать Шилову. Оставлю их для Петровского. Впрочем, одно
спросить можно.
— Игорь Иванович, а я хоть Козырев?
— Конечно, это фамилия вашей матери, — кивнул Шилов, продолжая
идти в сторону своего кабинета. — Славная была женщина, жаль, что
так рано покинула нас.