Убили и убили.
— Вы что-то знаете об этом? — спросил я водителя.
— Знаю только то, что вы под пристальным наблюдением.
— Мне начинать бояться?
— Вам решать.
Он снова замолчал, а через десять минут мы встали в длинную
вереницу таких же машин возле пропускного пункта императорского
дворца. Каждую придирчиво осматривали маги-охранники с короткими
жезлами.
Пришлось постоять в этой импровизированной пробке еще полчаса. И
все это время я был предельно напряжен. И почему на этот чертов
прием нельзя было приносить оружие?! Я чувствовал себя голым
наедине со странным мужиком, имени которого я даже не знал.
Немного успокаивало то, что мы уже стояли перед воротами, и
убивать меня сейчас не было смысла. На глазах-то охраны!
Взяв себя в руки, я медленно выдохнул. Смерть отца была кому-то
нужна. Значит, и я тоже нужен. Знать бы только кому!
Я глянул на выходящих из машин разодетых людей и запоздало
подумал, что буду на приеме совсем один! И при этом никого не знал!
Забористо мысленно выругавшись, я едва дождался, когда водитель
откроет передо мной дверь.
Расфуфыренный дворецкий важно спросил мое имя, поискал его в
списке и только потом разрешил войти. Ко мне сразу же подлетел
лакей и проводил в зал, попутно рассказывая, что и где расположено.
Так, я смог узнать, в какой стороне уборная, что банкетный зал и
бальный — это разные помещения, а курильня, вообще, третье.
Стоило переступить порог бальной залы, лакей тут же испарился,
оставив меня наедине с толпой незнакомцев. И они вдруг один за
одним начали смотреть на меня.
В их взглядах я прочитал многое. Например, почем нынче килограмм
свежего мяса на рынке. Я также выглядел, когда впервые увидел
ценник — недоуменно и недоверчиво.
Всему виной был не только мой наряд, не соответствующий
последнему писку моды, но и клановые вещи, по которым сразу можно
понять, кто я такой.
На фоне льющейся мелодии мне казалось, что я слышу осуждающие
шепотки. Это и стало последней каплей. Я и так чувствовал себя в не
своей тарелке!
Сделав скучающее лицо, я подхватил бокал с соком с подноса мимо
проходящего официанта и сделал крошечный глоток. В этот момент ко
мне сразу потеряли интерес. Почти все. Из толпы отделился
субтильный мужчина в очень дорогом костюме и с улыбкой пошел ко
мне.
— Ваше сиятельство! Александр Николаевич, правильно? — он
протянул мне холодную руку. — Рад назвать вам свое имя, Коршунов
Илья Сергеевич. Мы с вашим отцом были деловыми партнерами. Приношу
искренние соболезнования вашей потере! Владимир Михайлович был
исключительным человеком. Достойным членом общества и моим хорошим
другом.