Волшебник бросил кости, ему выпала
двойка и пятерка, но он пропустил свою возможность сбросить лишние
карты, показывая остальным, что уверен в себе.
— Вскрываемся, — сказал
приказчик.
Священник уронил свои карты, у него
была пара. У охранника и цитара тоже не вышло ничего
вразумительного, возница удивил ремесленным набором из пяти младших
плотницких карт, сам приказчик выложил на стол трех подмастерий и
две пятерки — молотов и кирок. Последнее слово осталось за
волшебником, который, не чинясь, показал собравшимся большую
кузнечную артель — пять старших карт кузнечной масти: горн,
кузнеца, подмастерья, наковальню и десятку молотов.
— Торжок закончен, — сказал
волшебник, привставая.
Вслед за ним привстал цитар. Это был
крупный, широкоплечий, явно не обделенный силой человек. На широком
кожаном поясе с заклепками висели ножны с кривым кинжалом и
метательный топорик. Охранник напрягся, он был не настолько
импульсивен, но у него имелись при себе палаш и желание вернуть
деньги. Возница втянул нечесаную голову в плечи, священник завывал,
пряча лицо в руках, а приказчик не предпринимал вообще ничего.
Что ж, подумал последний, если они
преуспеют, я попытаюсь вернуть часть моих денег, но если нет, то
окажусь не при делах. Расчет приказчика был вполне верным: ведь и
охранник, и возница были в караване, который сопровождал и он. Если
волшебник останется без денег, возможно, им троим удастся оставить
с носом и цитара. Священника можно не брать в расчет, он был не
боец и вообще неприятный тип. Насколько приказчик понимал, этот
божий человек являлся странствующим проповедником, а также собирал
пожертвования. Вот он уже начал стонать о каких-то несчастных
сиротах, которые теперь останутся без пищи. Ничтожный кусок навоза
не думал о них, когда ему шла хорошая карта, но, проиграв
жертвенные деньги, не смог выдержать этого достойно, а теперь
пытается давить на жалость. А еще святой отец! Приказчика
передернуло.
Напряженное бездействие как-то
затянулось. Волшебник и цитар смотрели друг другу в глаза, охранник
выжидающе поглядывал на приказчика, который не передавал ему
никаких посылов к действию. Тем временем священник понял, что
мольбами денег не выклянчить, и внезапно изменился в лице.
— Все это происки Раздувателя Огня!
Грязная магикская ворожба! Покайся, сын…