— Не волнуйся, Марго, полиция наверняка во всем разберется. Ты
же заявление на него писала, они обязательно все выяснят. Только
надо еще немножечко продержаться, — Марина, заметив, что я вовсе не
так уверена, как хотела бы показать, погладила меня по руке.
— Пойдем ужинать, мы картошку пожарили. Даже не пригорела! —
похвасталась Марта, хватая меня под руку с другой стороны.
С катошкой девочки действительно справились на отлично: нарезали
кривовато, зато обжарили до приятного золотистого цвета и хруста,
но не высушили, и с маслом не перестарались, как в прошлый раз.
— Молодцы, — искренне похвалила я, с трудом выныривая из тяжелых
и хаотичных размышлений. Сестры сидели на удивление гордые столь
простым успехом.
Марина начала рассказывать, как они с самого обеда решились
готовить, как долго чистили картошку и как ссорились о том, кто
будет ее резать, но я слушала в пол уха.
Что же делать? Может, ну его все к чертям собачьим: сбежать
куда-нибудь подальше, на восток, к границе с Китаем? «Потерять»
документы, сменить имя… Нет, бред какой-то. Взять кредит? Да кто
мне его даст! На вторую работу устроиться? Не пойдет, я помру
быстрее, чем накоплю нужную сумму. Ну или меня посадят, что более
вероятно. Или Яринский не вытерпит и найдет другой способ меня
принудить.
Девочки верят, что наш долг незаконный, но наверняка это просто
наивное нежелание смотреть правде в глаза. И стереотипная
убежденность в том, что все ростовщики — мошенники. Однако это ведь
не так.
С другой стороны, какого черта я не нашла никаких документов о
задолженности среди вещей Маргариты? Разве у меня на руках не
должно быть копий? И те бумаги, что привез сегодня, Яринский забрал
с собой. Дал только ознакомиться, но в руках я их держала не
очень-то долго.
Это немного подозрительно. Заявиться что ли, к нему в контору, и
потребовать свои копии? Почему нет? И проверить их — обязательно
сходить к нотариусу и проверить. И в полицию сходить: наверняка они
даже не брались за расследование этого дела, но только прочтя
заявление Маргариты я смогу понять, в чем именно она обвиняла
Яринского: сама не могу вспомнить, как бы не пыталась.
Когда план действия начал постепенно выстраиваться в голове,
даже дышать стало легче. Я как будто нащупала нитку, дающую
направление, или взяла след, как ищейка, и теперь, воодушевленная
необходимостью раскрыть самую настоящую тайну, даже приободрилась.
Однако мысль об огромной сумме все равно страшила до мурашек. И о
способе ее погашения натурой думать тоже совершенно не
хотелось.