Вымаливаю. Напрасно ли,
ответствуй!
Победи Дракона единственным жестом.
Разгони тучи взмахом ресниц небрежным.
Пусть все вернется к понятию ПРЕЖДЕ.
Пусть он живет. Пусть даже любит
другую.
Господи, эту чашу не донесу я...
До губ. Испить не смогу. Не по
силам.
Более ничего не прошу... И никогда не просила.
Пусть смеется, дышит, целует. Тебе
ничего не стоит!!!
Пусть он будет. Все остальное пустое.
***
– Арина! Арина. Ты меня слышишь?
Кто-то шлепал ее по щекам, теребил,
приоткрывал веки.
– Арина!
Она застонала от нежелания
возвращаться обратно.
В мир, где больше не было ЕГО.
В мир, который перестал быть
нужным.
В мир, который обходился с ней
неоправданно жестоко.
– Арина!
По лицу потекли слезы.
И сразу, селевым бурлящим потоком,
на сознание обрушились чрезмерно громкие голоса врачей, режущий
глаза, ядовитый свет лампы, прикосновения чужих рук и боль.
– Вася?
– Ну, вот и молодец.
Растолстевший, пышущий теплым
оптимизмом, он наклонился над плывущей каталкой, погладил восковой
лоб девушки.
– Разве так можно, дорогуша?!
Пропала, не звонит, не приходит! На тебе, Вася, сюрприз. До чего
себя довела! Я тебя не сразу узнал.
– Ба...
– Что?
– Бабушка. Одна...
– Не горюй. Я к ней пошлю пару
студенток. Помоют, накормят. Ключи где? В сумке?
– В кошельке.
– Ага. Где ее сумка? Мария Петровна,
Мария Петровна! Вызывайте реанимацию! Быстро! Эй, дорогуша....
Она провалилась в ласковую
тишину.
Подхваченная переливающимися
полосами света заскользила вниз по наклонному желобу, стены
которого вытянулись, сомкнулись, образовав трубу.
Скорость падения и время перестали
существовать.
Тишина переросла в вибрирующую
молчаливую предгрозовую. Пространство свернулось, скомкалось,
сжалось в точку и исчезло.
***
Арина поняла, что лежит на зеленой
доброй траве. Вдалеке плывет, заполняя собой прозрачный воздух,
негромкая нежная мелодия.
И голос, ласковее которого
представить невозможно, обращается к ней.
– Бедная моя...
Лицо, склоненное над Ариной,
правдивое в каждой линии, ясное, светлое, славянское... Русые
волосы, заплетенные в косу, уложены высокой короной. Длинная белая
шея, молочно-белая, и покатые плечи, не прямые с выступающими
косточками, а мягкие, округлые... теплые. К такому хорошо прильнуть
и, вздыхая, поведать самые сокровенные или тяжелые мысли.
– Бедная моя... внученька.