Арине стало жаль эту яркую
птичку.
– Как ужасно! Но вы держитесь
молодцом.
– Спасибо. К хорошему быстро
привыкаешь. Первое время думала, что сойду с ума. Свекровь меня то
ругала, то успокаивала. Я не одна. Мы с ней дружим.
– А что стало с Басмачом? С вашими
зверюшками? – спросила Арина участливо.
– Собак почти всех удалось
пристроить в поселке. Нам ветеринар помогла, знакомая. Да вы должны
помнить ее. Конечно должны. Федор ее отыскал, когда спасли Изауру.
Кошка, кстати, со мной, то есть с нами. Басмач не остался у новых
хозяев нашего дома, не захотел. Его муж вашей подруги пристроил к
кому-то в деревню, кажется на пасеку. Бедный дед, я его почти
любила. Вроде бы ему живется сносно. Не как у нас, конечно, но
сносно. Он меня все утешал: «Не плачь, красавица, глазки красные,
нехорошо. Муж у тебя как кот, упадет на четыре лапы. Назад старика
возьми тогда. Ладно?» Замечательный дед. Шайтана с собой забрал.
Кажется, все. А как вы?
– Работаю помощницей по хозяйству.
Немного горничная, немного кухарка, немного прачка.
– Ясно.
– А кому легко?!
Сказали они одновременно наполовину
серьезно, наполовину шутя.
У Арины потеплело на сердце.
Она уважала тех, кто держался на
плаву и бодрился, несмотря ни на что.
Вот только... Федор. Федор. Что с
Федором? Уж у него-то все должно быть замечательно.
– Заходите ко мне в магазин,
поболтаем. В конце концов, мы с вами живы-здоровы. Не то что
некоторые. Ужасный год. Столько людей погибло! Таких людей!.. Федор
вот тоже пропал в своей Африке, или где? Вы ведь с ним не поладили
тогда. Классный был мужик.
– Был?
– А что вы думаете? Как пропадают во
время войны или беспорядков? Что там было, переворот? Я не помню...
Революция?
Она продолжала щебетать.
Арина переспросила еле слышно:
– Пропал? Пропал? Федор?
Обледеневший асфальт покачнулся,
вздыбился и ударил по лицу. Из пакета сюрреалистическим натюрмортом
вывалились на снег мандарины и яблоки.
В голове вспыхнуло и взорвалось
солнце.
Криком замерзшим вспоров сеть
тишины,
Я уверяю себя, что в случившемся нету вины.
Ни единой капли, миллиметра,
грамма.
Нет моей вины, как ни странно.
Нет. Решительно. Абсолютно.
Точно.
Минуты складываются в одинокие ночи.
Ветер перелистывает судьбы
страницы.
Господи, может все это мне снится?!
Лишь мимолетность чудовищного
кошмара...
Пусть все пройдет. Сумасшедший подарок