— Что говорят в Париже? —
принцесса подняла голову от письма и требовательно уставилась на
посланца сына. Гонец смутился.
— Ваше высочество, меня не
было в Париже… Письмо доставили в Азе-ле-Ридо, где на всякий случай
укрылась супруга принца, а уже оттуда меня послали к вам. Кажется,
ее высочество собирается вернуться в Лош.
— Хорошо…
Пытаться что-то выяснить у
этого простака, было глупо. Но Маргарита не сомневалась, что вскоре
выяснит все. Надо было только немного подождать.
А через пять дней ее
высочеству стали приходить письма от торговых агентов в Париже.
Поздравления, восторженные рассказы и привычные попытки убедить ее
купить очередную безделушку «в честь радостного
события»…
Думать о безделушках сейчас
было не время, необходимые заказы были уже сделаны, а вот рассказы
о случившемся в Париже Маргарита читала очень внимательно. И,
конечно, они абсолютно расходились с пьяными фантазиями
Мишеля.
Четырнадцатилетний ублюдок
короля проводил расследование — как же… Щенок, которому ее сын дал
имя, владения, дворянство, в благодарность забрал себе Алансон…
Алансон, который по праву и справедливости должен был перейти к
Мишелю! А сын еще и подарил этому щенку корону…
Маргарита с досадой отбросила
письмо книготорговца. Временами она удивлялась бесхарактерности и
благодушию Мишеля. Сначала возиться с чужим ублюдком, относиться к
нему как к собственным сыновьям — слава Богу, рожденным в законном
браке! — а потом, вместо того, чтобы возмутиться его
неблагодарностью, заказать и подарить ему неимоверно дорогую
корону… Впрочем, судя по другим письмам благодарности бастард
Генриха все же был не чужд — провел три недели в молитвенных
бдениях по монастырям Иль-де-Франса. И на том спасибо!
С Бретеем было сложнее. Из
писем агентов у принцессы Блуасской сложилось четкое представление,
кто и что делал в эти ужасные недели. Расследование вел епископ
Амио — Маргарита помнила, что, прежде всего, этот возвысившийся
простолюдин юрист, а вовсе не богослов или переводчик. Конечно, он
не мог допустить, чтобы один его ученик отрубил голову другому его
ученику — и без всяких на то оснований. И, конечно, он провел
расследование идеально! Генриху ничего не оставалось, как заключить
Мишеля в объятия, попросить у него прощение, щедро одарить и взять
клеветника под стражу. А Бретей… Ну, смешно же — предъявил
ультиматум королеве-матери. Ее агенты сообщали иное. Умолял короля
со слезами на глазах… Насколько знала Маргарита своих людей, это
означало, что Бретей рыдал в голос. Сначала просил поверить Мишелю
и провести расследование, потом вымаливал отсрочку
казни…