Маргарита улыбнулась
внуку.
— Ваше высочество, — с укором
произнесла она и с удовольствием увидела, как юный принц покраснел
и потупился. — Вы принц и суверенный государь, а брат суверенного
государя не может жить как простой дворянин. Все эти праздники —
всего лишь знак почтения к вашему статусу и вашим
трудам.
Старший внук вновь бросил
задумчивый взгляд на письмо, стараясь разместить под своим упрямым
лбом странную ситуацию, когда за его труды награждают
кого-то другого — тем более его младшего брата.
— К тому же, — продолжила
Маргарита, — вы, как старший, можете написать брату и дать ему
наставления в том, как должно вести себя принцу.
Филипп победно вскинул
голову.
— Но, бабушка, — степенно
возразил он. — Вы же сами сказали, что суверенный государь не может
запросто писать простому дворянину, а мой брат Арман — простой
дворянин, даже если ему и дали титул герцога. Пусть пишет мне
сам!
Принцесса Блуасская не стала
спорить. Многое мальчик понимал правильно, да и Арман действительно
был всего лишь младшим сыном. В жизнях государей значение имели
только старшие отпрыски.
Мишель так и не написал ей
новое письмо, впрочем, он вообще не баловал ее письмами. Возможно,
ему было стыдно вспоминать весь написанный им бред. А еще скорее,
он просто забыл, сколько чепухи наболтал в пьяном виде. Возможно,
протрезвев, он был уверен, что написал все, как есть, а не вывалил
на ее голову свои мечты.
Простить подобную слабость
было можно.
***
Рувард
Низинных земель готовил коронацию и считал дни. Три, еще два, и еще
один… Если мчаться, загоняя лошадей… Если дороги не развезет от
внезапного ливня… Если хватит лошадей… Если с гонцом ничего не
случится…
Александр
не мог не смотреть на календарь, и каждый следующий день был хуже
предыдущего. Если это произошло, Жорж даже ничего не
почувствовал — Кабош мастер…
Франсуа
вздыхал и отводил взор.
Перед
коронацией он вновь отдал категоричный приказ привести к нему гонца
из Франции незамедлительно — даже если придется пропустить его в
церковь во время церемонии.
К святому
Михаилу и Гудуле Александр прибыл во всем великолепии потомка
королей, вообще не думая о том, что выглядит намного
величественнее, чем избранный монарх.
И то, что
он полагал маловероятным, говоря о коронации лишь для того, чтобы
его люди осознали всю серьезность поручения, случилось. Послание
друга он получил прямо под сводами собора. Сначала он увидел своих
«китобоев», решительно расталкивающих разряженную толпу. Покрытого
с ног до головы пылью, серого от усталости гонца узнать было
трудно. И только когда измученный Мало почти свалился ему под ноги,
выдохнул «Он жив!» и сунул в руки пакет, Александр понял, что вновь
может дышать.