Но все же Хаука тянуло к неизвестности Пустоши
неодолимой силой. Там все было другим, новым, никогда раньше не
известным. Пусть Хаук и прятался от собственных мыслей, упрощал их,
гнал прочь — он понимал, что стоит ему позволить навыкам вознести
себя на привычную высоту городского шпиля, там, внизу, он увидит
чужой город. Чужие дома и кварталы. А наверху не окажется
привычного Фло с его глупым ворчанием и навязчивым запахом
смазки.
Наверное, просто прошло слишком мало времени,
чтобы принять новое место за то, в котором можно считать себя как
дома — большой город и чужие люди, чужие порядки. И неосознанно
хочется чего-то иного, как в путешествии, чтобы всё утихло,
улеглось.
— Офигеть, — только и выдал Хаук в итоге.
— А что ты хотел? Профессии разные. Сходство в
них одно — высота. К примеру, в городе важна техничность и
аккуратность, в Пустоши не менее важна скорость. Более того — твоя
скорость определит, насколько живым и здоровым ты закончишь
задание. И, наконец, самое главное отличие — это техника. К
примеру, высотники Пустоши работают без страховки. Трос крепится
для тех, кто пойдет следом. Но сам ты за него цепляться не будешь.
Впрочем, я в эти частности глубоко не лез. Я — центр. Моя задача
иная.
— Хм-м… Высотники, центры, щиты вон… А кто еще
есть?
— Кто угодно. Бабай твой — искатель, ученая
крыса. Впрочем, от таких, как он, все же много пользы. Винсент,
вон, мечник — основное прикрытие и острие атаки. Наравне с мечами —
стрелки. Есть еще снайперы, но они слишком узко специализированы…
Да и вообще все от работы зависит. Я, вон, один справляюсь — на
жизнь хватает.
Нифига себе — хватает. Хаук невольно вспомнил,
что финансовых затруднений Джей не ощущал в принципе: еда, одежда,
снаряжение. Все, что ему было нужно, вольный просто брал и покупал.
Даже не торговался особенно — то ли в нем видели кого-то опытного и
не хотели сбрасывать, то ли те дикие цены считал приемлемыми. Хаук
снова тряхнул головой и закинул в рот последний кусок шашлыка.
По сравнению с предыдущими, этот день казался
каким-то пустым и слишком спокойным. Следующий — и вовсе тихим,
будто Хаук вернулся в свой родной город, где почти никогда ничего
не происходит.
А утром в день парада Страйд закончил
протез.
Нет, все же просыпаться под вопли — то еще
удовольствие! Хотя криком это назвать было трудно: почти беззвучный
хрип, от которого прошиб холодный пот даже сквозь дрему.