— У юной госпожи, его сестры, глаза тусклые, серого цвета. А
волосы просто седые, — осторожно произнес Айр, который благодаря
хорошей памяти легко замечал несоответствия.
— Слышал я, что люди могут так измениться… Похоже, ей многое
пришлось пережить, как и её брату. Никак в толк не возьму, что они
забыли на Севере? Земли их владений лежат куда западнее, — Кулак
грустно посмотрел в опустевшую кружку, и Айр незамедлительно
плеснул ему туда ещё пива.
— А шрамы энти, что у него по всему телу? Неужто думаешь, что он
из плена Свежевателей сбежал? — подал голос Скит.
— Сдурел? Мясники к себе только женщин тащат. Мужиков убивают на
месте. Да и шкура такая у него с самого детства. Годов пятнадцать
минуло, как я проезжал через их земли, Грейсер по старой дружбе
пригласил к себе. У него тогда два мага гостили, наёмные, из Ларии.
Всю ночь мальчонку лечили. То ли сам поранился, то ли болен был чем
— не знаю. Но кричал жутко, всю ночь... — Грузд покосился на
рядовых за столом. В царившем вокруг полумраке их глаза блестели,
отражая свет свечей, как у детей, слушавших страшную сказку.
Усмехнувшись в усы, сержант продолжил:
— На Байрне тоже лица не было. Он жену тогда уже схоронил и
выглядел так, будто ему кинжал в печень загнали. Я расспрашивать
его ни о чём не решился. Но ларийцы недаром золото гребут как
лопатой — толк они знают и стоят каждой монетки. Спасли пацана, в
полдень уже был на ногах. Только вот я слыхал, что с тех пор их род
обеднел, да ещё и в долги залез перед домом Гофард. Похоже, Грейсер
Старший последнюю рубашку отдал, чтобы сына спасти.
— А про его сестру что можете рассказать? Мне показалось, что я
видел на ней отметки от кандалов… — склонившись к седой шевелюре,
почти на ухо, прошептал Айр сержанту.
— Байрн много рассказывал про своего пацана и мечтал, каким он
станет рыцарем. Но о дочери не упоминал. Никогда, — задумчиво
пробормотал Грузд и лишь затем заметил мрачный отсвет в глазах
Айра.
Ухватив его за локоть, он поднялся из-за стола и, хмуро окинув
взглядом парней из десятка, утащил зеленоглазого в тёмный угол,
подальше от лишних ушей, где зло прошипел:
— Забудь и не лезь. Если Белый Барон хотя бы вполовину так же
силён, как его отец, он ой как понадобится нам скоро на стенах. Ты
должен был запомнить ещё в столице: мы улыбаемся, гнём спину и ради
дела скрываем нашу злость за почтительной улыбкой. Ты не “Колпак”,
чтобы с кинжалом на знать прыгать. Мы гвардейцы и должны отбить
нападение мясников. Ради обычного мужичья, баб и детей. Уяснил?