На душе не только потеплело, но и стало тягостно. Словно
мороженку у ребёнка отнял. У ребёнка, который комаров от меня
отгонял полночи, пока я сну предавался.
- Ты это, ты не переживай так! – погладил я Лизу по голове, – Я
же не потому жениться на тебе отказываюсь, что ты плохая или, что
не нравишься мне!
- А почему тогда? – еще больше набычилась назойливая девица,
нетерпеливо перебив меня.
- Потому что слишком хорошо к тебе отношусь! – нелогично, но
почти честно ответил я, – Ты просто не понимаешь, насколько я
неудобный в содержании! Так-то я парень хороший, но ты же сама
знаешь, на девок я падкий. И пьющий к тому же, как видишь…
Сиюминутное моё состояние никак не располагало к убедительному
красноречию и аргументированной софистике. Однако, не попытаться
необидно съехать с темы я не мог. Необидно для Лизы. Сам-то я был
готов претерпеть от неё любые гонения и обиды.
- А ты не врёшь? – недоверчивая пельменница приблизила своё лицо
к моему и пристально вгляделась в глаза алкаша-любителя, в которых
вместо совести всё еще плескался алкоголь. – Если ты меня сейчас не
обманываешь, то со всем этим я как-нибудь справлюсь! Пьёшь ты не
так уж часто, а дур твоих я найду способ отвадить, в этом ты даже
не сомневайся!
Мне стало по-настоящему тоскливо. Жалость к женскому сословию в
подобных ситуациях никогда и никого еще до добра не доводила. Это я
уяснил еще в своей прошлой жизни. И, если бы не малолетство
сиротствующей Лизаветы, да еще помноженное на мой похмельный
синдром, я бы бдительности не утратил! И в расставленную ею, с моей
же помощью, ловушку не попал.
- Вот и хорошо! – натянул я на лицо маску капитулирующего
подкаблучника, – Помнишь наш прошлый разговор на эту тему? Как
только ты заканчиваешь наш университет, мы на следующий же день
идём с тобой в ЗАГС! Договорились? – протянул я вымогательнице
руку.
Та, еще до конца не осознав всего услышанного, но надёжно
зафиксировав в своём хищном мозжечке «…мы идём с тобой в ЗАГС…»,
счастливо заулыбалась и энергично закивала головой.
- Только, Лиза, ты дур пока не сильно отваживай, ладно? –
поцеловав урюпчанку в макушку, с просительной интонацией обратился
я к ней, – Давай, мы как-нибудь постепенно это делать будем,
ага?
Девчонка и в этот раз согласилась, и тоже кивнула, но уже с
гораздо меньшим энтузиазмом. Но я в душе уже праздновал победу. Три
года школы, а потом еще пять лет университета! Эта арифметика
давала мне восемь лет отсрочки от припадков матримониального
терроризма со стороны гражданки Фадеевой. За восемь лет много чего
может измениться! Либо ишак, либо падишах перейдут в православие…
Или сдохнут.