- Ну что, чавэла, будешь сознаваться? – отбывая номер до конца,
протянул я цыгану лист бумаги и авторучку, – Последний раз
предлагаю! Потом только тюрьма и никаких условных сроков тебе уже
не будет!
- Не п#зди, начальник, не будет мне ничего! – на своëм немытом
хлебальнике цыганский купец воспроизвёл еще более безобразную
гримасу, – Посижу здесь до вторника, а там ты меня и так выпустишь!
И деньги мне все вернёшь! Все до последней копейки!
Ну вот и славно! Свою роль из репертуара театра «Ромэн» Иоску
Романенко отыграл, теперь мой черёд!
- Это какие еще деньги?! – задавая свой бестактный вопрос о
цыганских финансах, достал я из пакета первый патрон и,
соразмерившись, без замаха аккуратно кинул его индо-арийцу,
сидящему от меня в двух шагах, – Эти? Или вот это и есть твои
деньги?
Ограничился я всего тремя желтыми цилиндриками. И на все из них
гражданин Романенко отреагировал должным образом. Как почти всегда
это делают необученные строевым приёмам советские обыватели.
Инстинктивно хватающие посланные им по воздуху неопасные и
блестящие предметы. Поскольку латунные штучки, натёртые мной
носовым платком, сверкали почти золотом, шансов у алчного цыгана не
было ни единого. Схватил он их, как голодная щука по весне хватает
жирных мальков. И сдуру, перебирая «маслят», как четки, Иоску
удивился вслух. Нимало не стесняясь неуместной в данном случае
фамильярности.
- Э, мент, ты чё? Ты совсем умом тронулся, на хрена мне это?