Негодующие толстушки вдруг замерли с открытыми
ртами. Затем переглянулись.
Наконец
та, что говорила рокочущим басом, набрала полную грудь воздуха и
выдала, стремительно краснея:
— Да как
ты смеешь хамить нам! Дрянь неблагодарная!
— А за
что мне вас благодарить? — сказала я спокойным тоном. — Я готовлю,
стираю, убираю. Встаю с рассветом, ложусь с закатом. Тружусь на вас
с утра до ночи, выполняю все обязанности служанки, но за свою
работу не получаю ни гроша.
«Блин,
совсем как у себя дома», — подумала я и вслух добавила:
— Это вы
должны быть благодарны мне.
Все мое
тело охватила странная легкость.
Этим наглым особам, оборзевшим в край, я говорила то, что давно
мечтала высказать своему мужу, но боялась скандалов. В свое время я
не смогла поставить на место Николая, но сейчас с удовольствием
ставила — их. И за спиной будто распускались крылья.
От моих
слов девицы на некоторое время потеряли дар речи. Таращась на меня,
они, как рыбы, безмолвно открывали и закрывали рты.
— Ну, —
вздернула я бровь. — Жду благодарности. Скажите мне спасибо за те
годы, что я на вас батрачила.
Атаманша
— я вспомнила, что ее звали Рут, — сделала такой глубокий вдох, что
казалось, корсет вот-вот лопнет под напором ее раздавшейся
груди.
— Хамка!
— закричала она, брызжа слюной. — Грубиянка! Пререкаться с нами
вздумала! Да, денег мы тебе не платим. А ешь ты за чей счет? А
крыша над головой у тебя благодаря кому?
Циркулярная пила по имени Марша активно ей
поддакивала.
От такой
наглости у меня аж лицо вытянулось.
Либо эти
стервы считали свою сводную сестру Хлою последней дурочкой, либо не
блистали умом сами. А может, были искренне уверены, что сумели
затюкать бедняжку так, что она позабыла истинное положение
дел.
— И дом
этот мой, — качая головой, ответила я. — От батюшки покойного мне
достался. И не вы меня кормите, а я — вас. Все эти годы вы с
мачехой проедаете мое наследство. И кстати, почему я вообще терплю
вас, таких нахалок, под своей крышей?
Девицы
смотрели на меня круглыми глазами и растерянно моргали.
А я
подумала, почему бы и правда не выставить это змеиное семейство вон
из своего дома.
Когда
отец умер — поскользнулся на оледеневшем крыльце и разбил голову о
ступеньку, Хлое было десять. Едва девочка лишилась единственного
защитника, мачеха и сводные сестры устроили бедняжке ад на
земле.