Дочурки
же смотрели на меня с видом победительниц и своими гаденькими
ухмылками словно говорили: «Ох и задаст тебе маменька
трепку!»
Дверь в
гостиную, где я очнулась после падения с десятого этажа, с грохотом
ударилась о стену, и внутрь комнаты ворвалась разъяренная фурия.
Мачеха Хлои женщиной была крупной. Ее корпулентные достоинства так
и норовили вылезти из корсета, словно поднявшееся дрожжевое тесто
из слишком тесной для него миски.
— Что…
случилось? Что… за крики? — из-за одышки леди Кэтрин говорила с
большими паузами, а за ее спиной в дверном проеме маячила высокая
мужская фигура.
У нас
гость?
При виде
матушки мои сводные сестры принялись тараторить, перебивая друг
дружку:
—
Лентяйка Хлоя совсем отбилась от рук.
— Не
хочет мыть окно.
— И
завтрак готовить тоже не хочет.
— Она
сказала, что этот дом принадлежит ей и что мы должны убираться на
все четыре стороны.
— Прямо
сейчас.
Брови
мачехи сошлись под грозным углом. Она медленно-медленно повернула
голову в мою сторону и тяжело уставилась на меня
исподлобья.
— Это
правда, Хлоя?
Будь
сейчас на моем месте ее затюканная падчерица, от такого гневного
взгляда наверняка грохнулась бы в обморок. Но после падения с
десятого этажа человека уже сложно чем-то напугать.
— Нет,
неправда.
Решив,
что я струсила и пошла на попятную, сестрицы-гадюки торжествующе
ухмыльнулись.
Не дав им
порадоваться победе, я добавила спокойным тоном:
— Вы
должны уйти отсюда не прямо сейчас, а к вечеру. У вас есть время
перевезти вещи в свой старый дом на улице Фонтанов.
Право
слово, я сама себе удивлялась. Раньше, до своей смерти, я была
человеком мягким, неконфликтным, терпела, сглаживала острые углы,
но к чему меня это привело? Моя жизнь закончилась на бетонной
парковке. Больше таких ошибок я не совершу.
От моего
заявления глаза мачехи едва не выпали из орбит, ноздри раздулись, а
лицо стало таким красным, что я обеспокоилась ее здоровьем. Как бы
ни схватила сердечный приступ.
Трясясь
от злости, леди Кэтрин открыла рот и, похоже, приготовилась утопить
меня в потоке брани, как вдруг за ее спиной громко
пробасили:
— Что? В
дом на Фонтанах? Я не согласен! Мне и одному там тесно.
Отодвинув
мачеху в сторону, вперед вышел высокий детина, весь усыпанный
веснушками и с клочковатой рыжей бородой. Ее брат. Тот, кому леди
Кэтрин позволила занять свое старое жилище.