Свои дни он перестал считать с тех пор, как однажды в пороховом дыму и треске автоматных очередей увидел неуклюже упавшего на землю отца. Земля содрогалась от взрывов, и ему, брошенному в песчаную воронку, виделась сестра Вероника, кровь. Потом все вокруг – деревья, отцовский дом превратились в страшную карусель. Его тошнило и бросало лицом о землю, он кашлял в удушливом дыму и выплевывал сломанные зубы.
В лагере контрас врач, лечивший зубы (оказывается, поразился тогда Молчун, есть и такие) осмотрел ему рот и, заставив прополоскать кисловатой водой, сказал: «Новые на месте выбитых не вырастут. Ты для этого слишком стар. Оставшиеся зубы червоточин не имеют. Для этого ты слишком молод. Жрать захочешь, откусишь и этими».
У врача были большие волосатые руки и белые, как мел, крупные зубы.
Сейчас у сарая многое вспомнилось. И мысли, которых Молчун боялся, прятался от них, начищая винтовку, слушая начальников, радуясь мелким и суетливым делам, мысли эти толстыми лесными лианами держали его и требовали ответа: «Почему так получилось? Те, кто напал на меня, отца и сестру, были контрас. А кто я сейчас? – спрашивал себя Молчун. – Тоже контрас. Да, я люблю свою винтовку. Она моя. Но не сегодня завтра меня пошлют за реку. И мы вместе с винтовкой будем стрелять. Винтовке все равно, кто будет перед ней. А мне? Что, если навстречу выйдут люди из их долины?»
Контрас гнали их, человек двадцать мужчин и подростков, через горную границу в свой лагерь. Их больно били прикладами, а потом обещали денег, красивую жизнь. Расстреляли перед строем парня, который пытался бежать.
Мысли были тяжелыми. И, как деревянные огромные колеса на старой повозке, двигались вокруг оси медленно и со скрипом. Но и они, казалось, вытянулись в струны бамбуковых побегов, когда Молчун увидел, как прямо на его пост шли двое: полковник Сопилотэ[3]и американский советник. Молчун втянул голову и, сжавшись, старался поднять подбородок. Сопилотэ слегка толкнул его кулаком в плечо, своим ключом отомкнул блестящий замок и с силой пнул дверь сарая.
Молчун дословно помнил сказанное вчера Сопилотэ. В подобных случаях часовой должен быть внимательнее самого внимательного, не раздумывать, быть готовым выполнить любой приказ, быть беспощадным, как тигр. Он снял винтовку с предохранителя и встал за дверью, которую Сопилотэ прикрыл изнутри.