Поэтому, топор в зубы, разметить основание укрытия, выполнить
его по односкатной схеме, напротив «входа» разместить её одну
нодью, которая, горя всю ночь, должна работать обогревателем.
Какой-то час меня не было. Всего лишь час. А за это время за
столом произошло очередное нечто, заставившее меня иначе взглянуть
на возможность оставлять моих соратниц одних.
За работой и ударами топора я не слышал (а потому и не придал
тому значения) раздающихся от места трапезы едва слышных глухих
ударов. К моменту окончания, когда были готовы и
нодья-обогреватель, и навес шалаша, звуки стали слышны отчётливей.
Когда же я вернулся к застолью, то стал свидетелем действа,
первопричину которого списал на праздный настрой собравшихся. Но не
отметить не мог, что наблюдаемое всяко лучше массового мордобоя с
поножовщиной.
Томка сидела на своём месте, зажав
между коленей опустевший бочонок, и двумя пустыми же кружками в
руках наносила по нему на удивление ритмичные и выверенные серии
ударов, заделавшись барабанщицей. Ритм и темп мне не знакомы:
может, импровизация, может, откуда-то слизала. Но под эти самые
темп и ритм Юлька смачно зажигала, благоразумно встав из-за стола и
удалившись от него метров на несколько, на незанятую нами часть
пляжа, маневрируя между осветительными кострами.
Анька созерцала телодвижения своего
клона на правах зрителя, не вставая с места.
Что конкретно исполняла
Рыкова-младшая – для меня осталось неизведанным. Может, опять же,
импровизировала. Может, сама по себе знала какой-то танец. Не
профессионал в хореографии, не скажу тчонее. Но это именно что
танец и был: очевидно даже для тех, кто не ходил ни на что более
высокохудожественное, чем пьяные сборища в баре «500 Децибел».
В свете костров видно до обидного
мало. Кроме силуэта девичьего тела, идентифицировать принадлежность
которого помогали лишь субкомпактные подростковые габариты и
заплетённый за ухом цветок, не разобрать ни зги. Очевидно, что
некто исполняет что-то донельзя чувственное и пронзительное, но
подавляющее большинство деталей оставлено на откуп фантазии
зрителя. Это даже не «интимная обстановка», как принято называть
окружение с минимальной освещённостью. Это именно что танец в
ночи.
Танец с ночью.
Мелкая двигаться умела. Это
неоспоримый факт. Как там сказал Палыч? «Танец живота»? Жалкое
подобие эпилептического припадка по сравнению с тем, что вытворяла
Юлька. Да, грации и женственности взрослой танцовщицы ей пока
недостаёт. Но она берёт габаритами, юностью и резкостью.