Кто покушался на меня и так уже
мёртвого? И откуда весь этот маскарад?
— Олежа, а ты ничего не попутал? —
это уже реплика очередного актёра, что важно восседает на скамье
повозки прямо перед моими глазами. — С чего ты решил, что
покушались на моих сыновей, а не на нас с Императором?
"Императором?" — лишь дошло до меня
из всего сказанного лицедеями.
Ха! И вправду! Рядом с этим ряженным
сидел не менее пафосный клоун в мягкой широкополой шляпе с
войлочными или фетровыми закруглёнными краями, да ещё и с атласной
лентой и пером на чашечке. Почему-то хотелось назвать его
Наполеоном, хотя он и не был в двуугольной шляпе, и лицо его было
совершенно не как у классического французского монарха. Да и
походил он, скорее всего, на Барона Мюнхгаузена с острой бородкой и
длиннющими усами, торчащими в разные стороны.
— Представляете, папа́, оказывается,
некоторые считают, что из нас всех Бульдожка самый важный! —
раздаётся молодой голос позади меня со скамьи, что напротив этих
двух лицедеев.
Я поворачиваю голову и вижу
смеющегося паренька, также одетого в старинный армейский костюм
офицера.
— Ни хрена себе! — непроизвольно
выражаюсь я. — Сдёрни отсюда! Что ты такое говоришь?
И пытаюсь не без помощи сбившего меня
вояки сесть на свободное место подле этого паренька. Хоть бы помог
молокосос старику! Но он даже руки мне не соизволил подать, дабы
помочь подняться.
Тем временем служака, уже убрав от
меня руки, обращался к заговорившему первым театралу:
— Извините, Ваше Императорское
Величество! Угроза была не обоим Вашим сыновьям! Цесаревичу Николаю
Александровичу ничего не угрожало. Угроза жизни была только князю
Александру Александровичу.
"Что это они передо мной разыгрывают?
И как это представление вписывается в ритуал моих похорон? И как
они, чёрт побери, видят меня?"
Лишь потом до меня доходят имена
перечисленных. Николай и Александр...
"А дядьку тоже Александром зовут? Ну,
да, раз они его сыновья, и оба Александровичи. Постой, что значит —
оба? Второй сын кто? Я?!!"
Рядом заверещал Мюнхгаузен:
— Je ne sais pas qui a tiré, si c'est
un Italien, alors le mien, si le Polonais, le Vôtre! (Я не знаю кто
стрелял, если это итальянец, то мой, если поляк, то Ваш!)
Как ни странно, я понял его сразу,
говорил же он по-французски, а этим языком я владею великолепно!
Тем не менее представление продолжалось.