Но завлекла меня не дуэль между этими
некогда друзьями, а упоминание Владимиром Петровичем о рукописном
свитке со списком книг легендарной Либереи, за обладание которым и
будут биться поэт и прозаик.
Я, словно одержимый, подгонял
Козлова, который за мной заехал, дабы доставить в салон Мещерякова.
Всю дорогу я пытался выяснить, откуда и при каких обстоятельствах
свиток попал к организаторам поединка. Но Павел Алексеевич то ли не
хотел раскрывать интригу, то ли действительно этого не знал.
Владимир Петрович встретил нас лично
и проводил на почётные места, забронированные именно для нас.
Практически все уже собрались, и заседание открыл некий модный
сейчас публицист Дмитрий Вишняков, автор нашумевшего очерка
"Становимся Писателем", лидер сетевой литературы, которых все
попросту называли "сетераторами" в противовес остальным
"литераторам".
Вопреки традициям он не стал
раскланиваться перед публикой, а сразу ввинтился в толпу, точнее, в
её умы, начиная не с приветствия, а с обвинения:
— Вы все — ленивые жопы! Да, да,
господа! Вот, возьмём наше всё — Александра Батьковича Пушкина.
Великий Русский Поэт! Поэт с большой буквы! Нет, я, конечно же,
понимаю, у него было много денег, он не только книжками себе на
хлеб зарабатывал, но... Как Вы думаете, как долго он писал своего
"Евгения Онегина"?
Оратор обвёл всех собравшихся лукавым
взглядом и продолжил:
— Роман-поэма был начат Девятого мая
Тысяча Восемьсот Двадцать Третьего года. А окончен Двадцать Пятого
сентября Тысяча Восемьсот Тридцатого! То есть работа над романом
длилась Семь лет Четыре месяца и Семнадцать дней, господа! Вы
только вдумайтесь! Почти Семь с половиной лет!
Выступающий схватился за голову,
демонстративно возводя очи горе́.
— А, вот года четыре назад вышел
роман "Отцы и Дети" нашего уважаемого Ивана Тургенева. Начал он его
в Тысяча Восемьсот Шестидесятом году, а закончил в Тысяча Восемьсот
Шестьдесят Первом. Скажите мало? Всего год? Это мы не указываем
месяца начала и завершения. На самом деле почти два года. Но, даже
если и год! Это, скажу я Вам, очень и очень долго!
Толпа взбудораженно зашумела.
— А сколько по времени надо писать? —
послышался выкрик из зала.
— Месяц, — еле слышно проронил
Вишняков.
Собравшиеся взревели ещё больше,
перекрикивая сами себя.
— Тихо! Тихо, господа! Я не говорю,
что у всех у Вас так получится. Но надо к этому стремиться!
Читателю некогда ждать! Он хочет всё получать быстро! Мы же не
рассчитываем, что нас будет читать крестьянин, только недавно
совладавший с составлением букв в слога́? Мы пишем для передовой
интеллигенции, что несётся в будущее, опрокидывая по пути
неудачников!