- Дарий, - представился старший, под чьей шляпой вспотевшая
седина прилипла к низкому лбу.
- Ард.
- Збиг, - протянул руку один из молодых оперативников и Арди
почувствовал характерные мозоли на ладонях - такими же обладал и
Урский.
Значит - стрелок.
- Ард.
Третьим оказался самый молодой - Арди определил это по
задиристому, веселому взгляду и напускной серьезности на лице,
украшенном несколькими шрамами. От сабель и штыков.
- Савелий, - представился он.
- Ард.
Ни званий, ни фамилий они не называли. Кажется, это относилось к
какому-то правилу в протоколе взаимодействия Плащей из разных
подразделений. Арди не очень хорошо помнил подобные нюансы. В
течении полугода его службы на Корону хватало других дел, нежели
доскональное изучение устава Черного Дома.
Пятеро Плащей снова переглянулись, после чего синхронно
повернулись к Дерксу, а затем каждый из четверки смерил взглядом
фигуру Арда.
Да, он постепенно набирал вес, с которым расстался после целого
полугода регулярного использования бодрящих отваров, но до прежнего
веса ему еще далеко. Что, в целом, ситуацию не улучшало.
- На данный момент меня больше беспокоит поместимся ли мы, -
проворчал Дарий, попутно снимая шляпу и протирая испарину.
- Ард сядет впереди. Со мной и своим посохом, - сказал
Кралис-Садовник.
Оставшиеся трое пожали плечами и, кое-как втиснувшись в
относительно тесный салон, прижавшись плечами друг к другу, они
тронулись. Не с первого раза, разумеется. “Деркс” недовольно
процедил дымные ругательства на своем непонятном, железном языке,
после чего затрясся и, все же, покатился вперед.
Арди предусмотрительно отстегнул от пояса потрепанный гримуар и
переложил тот на колени - чтобы не помялся. Удивительно, как после
всех приключений, включая незапланированное купание в Ньюве
(дважды), встречи с демонами (трижды), падения с
высоты (сложно сосчитать) и все остальные происшествия тот
не рассыпался в пыль. Да и гриморием его сложно было назвать.
Старая книжка для записей, подаренная ему в шестилетнем возрасте
отцом…
Алая, кожаная обложка, обтянувшая тонкие дощечки оклада,
жесткая, дешевая бумага, почти напоминающая устаревший пергамент и
серые нотки, прошившие страницы; обшарпанные куски отваливающегося
клея.
Но может именно поэтому Ардан и не спешил менять своего старого
знакомого на что-то более подходящее под его образ жизни. Просто
потому, что книга на его коленях служила чем-то вроде осколка
памяти о дорогом ему прошлом, который тот всегда держал при себе.
Как отцовский нож. И как ветка дуба с родной поляны, ставшая ему
посохом.