Вот и сейчас Генрих с интересом слушает, что говорят кругом.
У купцов все еще не кончены их подсчеты. То и дело они упоминают страны, о которых Генрих только читал, называют имена кораблей, перечисляют какие-то грузы, товары. Старший, загибая пальцы, долго толкует о предполагаемом барышe от кораблей, ушедших еще осенью в далекую Португалию. У другого товары посланы на север, в Балтийское море, а у самого молодого – в английскую гавань Ярмут. Все трое в один голос жалуются на войну – она мешает им спокойно торговать, – вспоминают прошлые войны императора Карла. Те тоже отнимали у страны немало денег.
– Деньги что!.. Деньги полгоря!.. – ворчал старший. – Деньги можно со временем и вернуть, был бы свободный проход для судов. А то закроют Зунд – вот север для нас и пропал. А англичане между тем…
Оставив наконец стряпуху в покое, рослый подмастерье стал тоже прислушиваться краем уха к разговору купцов и подталкивать товарищей:
– У них всегда только деньги на уме!.. Ненасытные утробы!
Генрих недоумевает: обнищавший дворянин говорил почти то же самое о монахах, а теперь эти люди – о купцах… Мир словно разделен на две половины – бедных и богатых. Почему так получается?… Нельзя ли всех сделать довольными? Как-нибудь поделить все посправедливее, чтобы не было ни этих насмешек, ни злобы, ни вражды… Для этого надо иметь огромную власть, огромную силу, чтобы богатые согласились уделить от себя бедным… Неужели король не может сделать этого? Может быть, там, во дворце, он просто не знает, что творится среди его подданных?…
За входной дверью неожиданно раздались громкие голоса. В кухню, гремя шпорами и алебардами, ввалилось четверо военных.
– Солдаты!.. – взвизгнул мальчишка-слуга и спрятался под лестницу.
Хозяин заметался у прилавка. А пышущая жаром Марта так и замерла с поварешкой в руке. Купцы торопливо спрятали разложенные на столе счета и один за другим стали подниматься.
Рослый подмастерье не преминул ввернуть:
– Смотрите, смотрите, как оберегаются «их степенства»! Вот нам так нечего беречь, кроме разве жизни…
Один из вошедших, в офицерской перевязи, под толстым зимним плащом и в шляпе с пером, внимательно оглядел присутствующих.
– Эй, хозяин! – крикнул он. – Где ты прячешь своих постояльцев?
– Пря-ачу? – переспросил кабатчик. – Я никого не прячу, ваша милость.