Рейхсминистр горячился и, с точки зрения профессионального дипломата, «безбожно косноязычил». Но ни Шуленбург, ни Хильгер, ни Гаусс и не собирались «взыскивать» с шефа: рейхсминистр был прав в своей настырности. «Застолбить участок» – в виде права на возвращение к вопросу – следовало немедленно. Потому что всё, что «могло случиться», должно было случиться – и в самые ближайшие дни. Да и «с другого фланга» рейхсминистр был прав: Германия же «уступила» СССР Бессарабию!
А в политике нет места бескорыстию: каждый подарок обязывает! Должна же Москва понять, что ответный жест – за ней!
– Хорошо.
Полусогнутая рука Сталина с зажатой в ней дымящейся трубкой выполнила характерный маневр в воздухе.
– Тогда давайте запишем так – как продолжение второго пункта дополнительного протокола.
Сталин на мгновение задумался – и начал диктовать. Молотов и оба переводчика в две руки застрочили по бумаге.
– «Вопрос о том, каковы будут границы независимого Польского государства, может быть окончательно выяснен только в качестве дальнейшего развития политической ситуации». Как Вам такое дополнение, господин Риббентроп?
«Самостоятельный в суждениях» рейхсминистр немедленно подался головой в сторону Гаусса, и секунд двадцать внимал торопливому шёпоту правового советника. Наконец, голова его вернулась в исходное состояние, а глаза – на лицо Сталина.
– Немецкая сторона готова принять это дополнение… за основу.
– За основу?
Сталин и его трубка на мгновение разошлись друг с другом.
– Да, господин Сталин. Потому что – с небольшим уточнением.
– Весь внимание, – миролюбиво пыхнул трубкой Сталин.
Риббентроп нырнул глазами в шпаргалку, торопливо подсунутую ему Гауссом.
– Текст – примерно такой, господин Сталин… Значит, так: «Вопрос, является ли для обеих сторон желательным сохранение независимого Польского государства, и каковы будут границы этого государства…»… Ну, а дальше – Ваш текст, господин Сталин.
Глаза Риббентропа застыли на лице Сталина в напряжённом ожидании «приговора». Сталин медленно вынул трубку изо рта.
– Значит, говорите: «небольшое дополнение»…
Сталин хмыкнул, и покачал головой. Основания и для того, и для другого имелись: «небольшое дополнение» в корне меняло предложение Сталина. Ведь, если в предложении советского вождя сохранение Польши, как независимого государства, подразумевалось во всяком случае, то в предложении Риббентропа будущее Польши оставлялось на усмотрение «Высоких Договаривающихся Сторон».