— Наволод. — Я судорожно вздохнула, готовая сделать и
сказать что угодно, лишь бы его задержать. — Наволод, я…
— Не надо. — Перебил он, глядя на меня с неожиданной,
удивительной нежностью. — Я вернусь, Марья. И когда я вернусь, мы
договорим. Я сам все тебе скажу.
После чего резко развернулся и вышел из
комнаты.
Я глядела на закрывшуюся дверь. Мыслей не было. Только
внезапная тоска накатила так, что я едва не разревелась и,
сдерживаясь, крепко сжала пальцы. Почувствовав боль в руке, я
перевела на нее взгляд и увидела, что все это время держала
полученный камень, а сейчас его грани больно впиваются в
кожу.
Магический самоцвет… единственная частичка магии, которая
осталась в этом мире. Что ж, разговор с другом действительно должен
отвлечь меня от упаднических мыслей. С Яром время быстрее пролетит,
да и дурные предчувствия, надеюсь, он своим скептичным умом
рассеет.
Я подошла к стоявшему в углу посоху и задумалась. К чему
бы этот камень прикрепить?
Взяв посох в руку, покрутила, и челюсть черепа, ничем не
придерживаемая, слегка щелкнула. Хм. А это идея.
— Я, конечно, не ювелир, но и это не бриллиант на перстне,
— пробормотала я и кое-как впихнула камень прямо внутрь черепа.
Интересно, этого будет достаточно, или придется…
Глаза Яра вспыхнули, оборвав сомнения.
— Что такое? — растерянно произнес он. — Что со
мной?
— Получилось! — воскликнула я и тут же выпалила: — У нас
тут везде магия пропала, а сейчас мы у Хозяйки Медной горы, тут
есть гномы, у них есть камни-батарейки, и один такой я в тебя
воткнула, чтобы ты ожил!
— Ничего не понял, — резюмировал Яр и на мгновение
притушил свет глазниц, словно прислушиваясь к себе. Потом нервно
хмыкнул и подвел итог: — Вот теперь понял. Магии нет, силы нет,
внутри меня грубый самоцвет, хоть и волшебный. Причем волшебства в
нем как кот наплакал: только и могу, что разговаривать. И то
недолго.
— Ну, уж что было, то и вставила, — развела я руками,
прислонив посох к краю стола.
— И на том спасибо. А теперь рассказывай, давай,
подробнее, что случилось, — потребовал Яр. — Как-то мне не по себе
от этих внутренних ощущений.
И я рассказала. Все-все с того момента, как Белогор
обратился в Наволода и не смог обратно вернуть свой человеческий
облик.
— Дела-а, — протянул мрачно Яр, когда я закончила. — И
прям вот Карачун сам пожаловал, говоришь?