Дождавшись, пока мы приблизимся к нему, он тут же сказал:
— Августа… Какая… неожиданная встреча, — произнёс он, и хоть его
голос был вежливым, но в то же время казался СЛИШКОМ гладким,
словно шёлк, который прикрывает острейшую сталь.
Увидев своего собеседника, бабушка резко замерла. Её спина
выпрямилась, а пальцы сжали трость с такой силой, что костяшки
побелели.
— Люциус, — ответила она, и в этом одном слове звучала целая
буря — ненависть, отвращение, и предостережение, чтобы он и не
думал связываться с ней.
Люциус медленно приблизился, его взгляд скользнул по мне сверху
вниз, будто я был чем-то незначительным, после чего он
протянул:
— Это и есть твой внук? — спросил он, и в его тоне явно звучало:
«Это тот самый слабак, позор вашего рода?»
Бабушка слегка прикрыла меня собой, и ледяным голосом
прорычала:
— Если тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО есть что сказать, Люциус, говори. В
противном случае — не задерживай нас.
Уголок его губ дрогнул в намёке на лёгкую улыбку, а затем он
сказал, явно наслаждаясь ситуацией:
— Как прямолинейно. Что ж, я просто хотел поинтересоваться… Не
пересмотрела ли ты свою позицию по Закону о преследовании
оборотней? Совет Волшебников скоро вынесет решение, и твой голос
мог бы быть… решающим.
Бабушка даже не моргнув, тут же решительно ответила:
— Скорее магия моего рода откажет, чем я изменю свою позицию,
Люциус.
Тишина.
Малфой не дрогнул, но в его глазах промелькнуло что-то очень
хищное и опасное.
— Жаль, — произнёс он мягко. — Ты всегда была слишком… упряма
для собственного же блага.
Затем его взгляд снова упал на меня, и чему-то криво
усмехнувшись он спросил:
— А как поживают твои родители, юный Лонгботтом?
От неожиданности, что он посмел задеть эту тему, сердце у меня
пропустило удар, но не успел я хоть как-то среагировать, как
бабушка резко шагнула вперёд, её магия вскипела вокруг нас, но
Люциус на это лишь ещё шире усмехнулся — он ХОТЕЛ этой реакции и он
её добился.
— Довольно, — прошипела Августа. — Ты переходишь все
границы!
Люциус медленно отступил, делая театральный жест рукой.
— Конечно, прости мне мою бестактность. — он слегка наклонил
голову, но в этом жесте не было ни капли уважения, после чего
проронил:
— До следующей встречи, Августа.
Но прежде чем уйти, он бросил на меня ещё один насмешливый
взгляд, после чего сказал: