Но, я понимал, что решился вести очень опасную игру, где каждый
ход мог стать роковым. Притворившись, что поддерживаю виконта и
графа, я надеялся, что они, увлеченные своими амбициями, не
заметят, как я вынашиваю свои собственные планы. Они нуждались в
моем посредничестве, чтобы наладить связи с вельможными особами в
России, я же собирался использовать этот их план в своих
интересах.
Хотя, в глубине души меня терзали сомнения. Что, если Свидетели
Великой Моравии раскроют мои истинные намерения? И что будет, если
Иржина случайно узнает правду, поняв, что я вру ей? Впрочем,
обстоятельства и без того складывались весьма неожиданным и опасным
образом. С одной стороны, у меня под командованием находились
храбрые солдаты, с которыми я уже преодолел в этой реальности 1805
года многие трудности военного похода, несколько раз побеждая
французов и захватив богатые трофеи. Но, с другой стороны,
результатом похода стало и то, что мы попали в союзнические объятия
австрийцев, от которых сразу сделалось душно и неуютно. Ведь
австрийских солдат вокруг нас оказалось слишком уж много, а виконт,
граф и барон проявили себя такими союзничками, с которыми, как
говорится, и врагов не надо.
Во дворе монастыря я увидел графа Йозефа Бройнера-Энкровта,
сидящего на коне в парадном полковничьем мундире. Заметив, что я
смотрю на него, он крикнул издали:
— Залезайте в седло, князь, и проедемся по окрестностям!
Я приказал солдатам, стоящим рядом, и моего Черныша они привели
очень быстро. Вскочив на своего черного коня, я догнал графа. И мы
вместе выехали за пределы монастыря. Как только мы оказались вдали
от солдат, граф спросил меня холодным тоном:
— Ну что, князь, как там баронесса? Удалось ли вам убедить эту
любопытную женщину?
— Вполне, — кивнул я.
Граф взглянул на меня со своим хищным прищуром, проговорив:
— Если так, тогда, как я полагаю, вы уже сделали свой выбор?
— Сделал. И я постараюсь помочь вам, задействовав свои связи при
дворе в Санкт-Петербурге. Вам только требуется обеспечить мое
скорейшее возвращение в Россию, — сказал я.
Он посмотрел на меня с недоброй ухмылкой, проговорив:
— А вот этого, князь, я вам обещать не могу. По крайней мере, в
нашем нынешнем положении. Прямо сейчас над нами сгущаются настолько
грозные тучи, которые скоро разродятся такой грозой политических
противоречий, что эта война, которую мы ведем с французами,
покажется мирным временем. Потому что война, которая разразится за
возрождение Великой Моравии, затмит для нас все войны с Наполеоном.
Она проявит всю внутреннюю силу нашего народа, который устал веками
жить под гнетом проклятых Габсбургов.