Татарин говорил быстро, слегка проглатывая окончания слов. Его
руки, сухие и жилистые, то и дело нервно поправляли кожаный ремень
с кинжалом.
— Мало... — покачал головой турок, морщины на лице которого
стали глубже от недовольства. — Хоть это и помогло нам на фронте,
но не так, как мы планировали.
Голос мужика, низкий и хриплый, звучал в тесной землянке, словно
рычание старого волка. Каждое слово он произносил чётко, будто
отрубал.
— Даже маленькая победа на шаг приближает нас к большей, — гордо
выпрямился татарин, вскинув подбородок.
В его глазах мелькнул фанатичный блеск. Молодость и горячность —
вот что выдавало слабость. Старик-турок прекрасно это видел, как и
излишнюю самоуверенность собеседника, которая могла погубить любую
операцию.
— Кирим готов? — никак не отреагировал на слова взрослый
мужчина, отхлебнув из фляжки, которую носил на поясе. Вода была
тёплой и отдавала металлом, но выбирать не приходилось.
А ведь от мелких деталей часто зависит судьба целых народов.
Этому его научила долгая и кровавая война.
— Да. Может, лучше, чтобы это были наши люди? — уточнил молодой,
нервно облизнув пересохшие губы. — Всё-таки он русский, пусть и уже
десять лет служит нам. Это важное задание. После всё точно на него
свалят.
— Не тебе выбирать тех, кто выполняет, — дёрнул щекой турок. Его
глаза, глубоко посаженные под густыми бровями, сверкнули, как
лезвие ножа. — Так решили, и, значит, будет он! А что касается
проблем парня, мы их решим, как всегда. У нас есть люди и на
верхушке.
— Как прикажете...
Молодой татарин отступил к двери, поклонившись с явной неохотой.
Его плечи чуть сгорбились, выдавая разочарование. Он вышел, оставив
старика одного.
Турок достал из внутреннего кармана небольшой мешочек, развязал
тесёмку и высыпал на ладонь кристаллы — обычную манапыль низкого
качества. Он сжал их в кулаке, и свет лампы заиграл между
пальцами.
Снаружи донеслись приглушённые голоса, затем отрывистая фраза на
татарском. Турок напрягся, прислушиваясь, и рука автоматически
легла на рукоять кинжала. Когда ему доложили, что всё чисто,
мужчина сразу расслабился и достал из потайного кармана фляжку. На
этот раз не с водой.
Турок выпил зелье залпом, поморщившись от горького вкуса. Через
несколько секунд он ущипнул себя за кожу на лице. Та растянулась,
словно жвачка, и потом лопнула, обнажая совершенно другие черты.
Лоскут повис неопрятными складками, а затем осыпался тонкой пылью,
которую тут же поглотила земля.