Теперь это был русский человек. Широколобый, с прямым носом и
морщинами, прорезавшими лоб. Глаза стали светлее — из карих
превратились в серо-голубые. Даже осанка изменилась: расправились
плечи, выпрямилась спина.
Тем временем в землянку спустились несколько турков. Они застыли
у входа, с нескрываемым удивлением рассматривая преображение. Один
из них, самый высокий, с обветренным лицом, выступил вперёд:
— Всё готово, — произнёс он, слегка запинаясь на русских звуках.
— Когда мы увидим вас в следующий раз?
— Вам сообщат, — отрезал мужчина по-военному, одёргивая мундир и
поправляя фуражку. Новое лицо его уже не беспокоило — привык менять
облик, как другие меняют одежду. — А теперь мне пора вернуться.
Он застегнул верхние пуговицы мундира, проверил документы во
внутреннем кармане и поднялся по земляным ступеням.
Последние лучи солнца окрасили степь в золотистый цвет. Вдалеке
виднелись стены офицерской школы — неприступные, тяжёлые. Люди за
этими стенами даже не подозревали, какая буря ждёт их впереди.
***
Я вошёл в столовую офицерской школы. В воздухе витали запахи
жареного мяса, печёного картофеля, свежего хлеба и алкоголя. Гул
разговоров, смех, звон посуды — всё сливалось в единый шум
праздника. Земельные аристократы — в распахнутых кителях, с
ослабленными ремнями. Все они были слишком увлечены торжеством,
чтобы заметить опасность.
Мой разум работал на полную. Что произошло и почему, ещё
предстоит подумать. А сейчас нужно было действовать.
— Тихо! — гаркнул я на всю столовую, отчего многие земельные и
солдаты дёрнулись, словно от удара хлыстом.
Разговоры оборвались. Смех заглох. Все головы повернулись в мою
сторону: кто-то смотрел с удивлением, другие — с раздражением.
— Магинский? — тут же поднялся Царёв. Брови его сошлись на
переносице, а в глазах мелькнуло раздражение.
Я окинул взглядом столовую, выискивая всех известных мне
офицеров, чтобы посмотреть на их реакцию. Вот Сосулькин — необычно
спокойный, даже слишком. Щетинов — настороженный, рука его
инстинктивно легла на кобуру. Земельные аристократы, многие
подвыпившие, смотрели с недоумением.
— Кто хочет выжить, слушайте меня, — повысил голос, стараясь
говорить чётко и властно. — Сейчас начнётся нападение на часть.
Гул голосов тут же поднялся, как волна. Кто-то рассмеялся,
приняв мои слова за шутку, кто-то вскочил, опрокинув стул.