Горностай шагнул внутрь.
В просторном полутемном и сыром помещении было довольно
многолюдно. Квадратные кирпичные столбы поддерживали крышу, а под
ними за исцарапанными столами местные жители пили чай, играли в
игры и обсуждали последние новости. Журчали струи чая, стукали по
столу пиалки и камни и звонко щёлкали по доскам черные и белые
камешки, создавая особую музыку, простую и непостижимую.
Тем не менее свободных мест хватало — во многом из-за привычки
местных жителей кучковаться и тесниться.
Подошла служанка, молодая и степенная, в синем платье.
Поклонилась, скорее формально, и замерла в ожидании
распоряжений.
— Мне посоветовал это место один северный варвар по прозванию
Северный По, — заметил Горностай. — Но вы, скорее всего, уже и не
помните этого человека.
— Я отлично помню, что никогда не слышала про человека с таким
именем, — с достоинством ответила девушка.
— Вы могли помнить его под другим именем. Северный По сменил
себе имя, потому что оно совпадало с именем одного из мятежных
полководцев, и удалился в степи, чтобы жить кочевым укладом, вместо
того чтобы состоять на службе.
О том, что Северному По было настолько не по душе то, что он
видел в Поднебесной, что он сбежал не просто в степь, а в
монастырь, Горностай уточнять не стал. Если это имя притягивало
проблемы — пусть оно притянет их только к нему. Северный По и так
уже навоевался.
— Сейчас многие стыдятся своих имен, — последовал ответ. — Я вот
слышала, что в прежние времена, когда было яснее, кто правит, а кто
подчиняется, особым законом запрещалось писать иероглиф, который
был частью имени правящего императора. В те времена еще жило
достаточно магов, что практиковали магию каллиграфии и были
достаточно сильны, чтобы использовать даже просто записанное имя
против его хозяина. Но пострадали тогда не колдуны, а придворный
историк из-за того, что работал ночью, потому что в ту ночь
император умер и тут же, еще до рассвета, чтобы предотвратить
возможные мятежи, взошел на престол его принц-наследник. Так что
запретным стал уже другой иероглиф. И вот с утра придворный историк
вошел в зал аудиенций, чтобы доложить о результатах своих
изысканий, положил у ног нового императора страницы с
недозволенными знаками — он был настолько охвачен мыслями о делах
древности, что даже не обратил внимания, кто, собственно, на
престоле. Тут-то его и схватила бдительная стража!