— Этот прискорбный случай может многому нас научить, — Горностай
не был уверен, что понял намек до конца, но на всякий случай
посоветовал сам себе быть поосторожней.
— Скажите, какой чай вы бы хотели сегодня отведать?
— Вид у меня варварский, а вкусы тоже варварские. Дайте-ка мне
добротного и ароматного красного чая, если он у вас есть. Я слишком
устал для тончайших бирюзовых улунов. Это северный город, я знаю,
здесь должны водиться темные чаи.
— Вам, варварам, следует все же уделять больше внимания тонкому
зеленому чаю. Ваш дух необуздан, а чувства грубы. Все из-за разлада
в жизненных соках. Приведите соки в норму — и вам не придется
больше странствовать.
— Странствовать — это то, для чего мы рождены. И люди, подобные
нам, бывали во все времена — ведь начал же кто-то делать красный и
черный чай. А значит, были и те, кому такое было по вкусу.
— Я слышала, красный чай появился из-за того, что у одного купца
перепрела забытая всеми партия чая. И он догадался высушить эту
массу в печи и продавать варварам, выдавая за чай изысканного
вкуса.
— Кто знает. Быть может, мы, варвары, тоже появились по какой-то
случайности. Вот почему нам по вкусу этот случайный чай. Варвары
находят свое место в Поднебесной, а за красным и черным чаем мы
готовы идти через реки и перевалы. А значит, за этим стоит своя
гармония. Я готов платить за красные чаи не меньше, чем за
голубые.
— Если так, то мы можем вам подать чай на самой лучшей воде из
горных источников. С темными чаями сорт воды ощущается не так
сильно, но в древности, когда сортов чая было меньше, а времени —
больше, подлинные любители искали особую воду, а не особый сорт
чая.
— Это как раз то, что мне нужно.
Служанка ушла, ступая с хозяйским видом. А Горностай еще раз
огляделся.
Голые стены с деревянными перекладинами и грубые из пестрого
кирпича, между ними старые столы, а за ними — пестрый народ.
Служанка, которая тоже нахваталась ученых цитат. Крики с улицы,
варварски-черный чай в древнем чайнике, который ему сейчас
принесут. Во всем этом было какое-то очарование старины — не самая
лучшая чайная даже в этом городе, но точно одна из лучших.
Его внимание привлек другой варвар, что сидел по другую сторону
от центрального прохода.
Был он неопределенного возраста, где-то между тридцатью и
пятьюдесятью, обожженный солнцем и обветренный ветрами сотен дорог,
в серо-коричневом путевом халате и с короткой щетиной на не так
давно выбритой голове, а над ушами можно было разглядеть синие
татуировки. Не толстый, а скорее кряжистый, с брезгливым выражением
на губастом лице, он пересчитывал монеты. Наконец, видимо,
довольный результатом, он ссыпал их в мешок. И, даже не обращая
внимания на старинный глиняный чайник с иероглифом, который как раз
ставила перед ним та самая служанка в синем платье, достал
здоровенную трубку и принялся ее разжигать.