— Вас смущает решение учителя Куна?
— Смущает, даже если вся эта история — вымысел.
— По-моему, для любого акробата важнее знать, склонны ли вы сами
поступать подобным образом. Если она вам не близка, вы, я думаю, не
будете так поступать, даже если эту историю запишут на шёлке и
повесят над вашей постелью. Если же она вам близка, вы будете
поступать таким же образом, даже если вы бы за всю жизнь ее не
услышали.
— А разве повесить над постелью — не означает приблизить?
— Одни истории близки к телу, а другие — близки к сердцу.
— И какая же история близка к твоему?
— Мне близка история о том, как учитель Кун посетил Старого
Мудреца. После беседы учитель сказал ученикам: «Бегающего можно
поймать в капкан, плавающего — в сети, летающего — сбить стрелой.
Что же касается дракона, то я еще не знаю, как его поймать! Старый
Мудрец не человек, он — дракон!»
— Почему же эта история так близка тебе?
— Я тоже предпочитаю быть драконом.
— Ты не можешь допустить, чтобы тебя разгадали?
— Может быть, и так, — ответил Горностай. — Но даже этими
словами вы не разгадали меня до конца.
— Уж не осмелился ли ты, варвар, претендовать на то, чтобы
сравниться с величайшим Старым Мудрецом? — сурово спросил Брат
Взирающий.
— Всего лишь усердствую.
— И ты думаешь, что от усердия неуча вроде тебя есть какая-то
польза?
— Один из учителей объяснял мне, что в те времена для слова
«мудрец» и слова «младенец» использовали один и тот же значок.
Древние, конечно, были очень мудры. Так и я, неотесанный варвар,
могу иногда быть полезен.
— Хорошо, — Брат Взирающий поднялся из-за столика и подошел к
Горностаю. Только сейчас варвар смог разглядеть, что офицер немного
ниже его ростом, но шире и крепче в плечах.
Шаркая подошвами, Брат Взирающий подошел к Горностаю и сказал
вполголоса:
— Светловолосый варвар! Мне нужна твоя помощь, чтобы спасти от
гибели мою семью. Твое мастерство — это моя последняя надежда, —
Брат Взирающий сделал паузу, а потом добавил: — И твоя, кстати,
тоже.
— В каком смысле? Мне тоже грозит опасность?
— Именно так. Это не та опасность, что нависла надо мной. Но
если ты справишься с моей бедой, то отведешь и свою.
Горностай немного подумал, а потом спросил:
— Вы намекаете на то, что, если я не справлюсь, вы прикажете
меня казнить?
Брат Взирающий попытался сдержать удивление, но все-таки
быстрота реакции была в нем сильнее скрытности.