— Для варвара ты очень проницателен, — заметил он. — Где ты
увидел подсказку?
— В сокровищнице моего опыта. Вы не первый, кто ставит мне
подобное условие и предлагает либо победить, либо умереть
вместе.
— Но ты еще жив. Значит, ты преуспел в подобных делах.
— Я готов взяться за ваше дело, но хочу прежде уточнить одну
небольшую деталь.
— Если ты хочешь сказать, что тебе будет намного проще попросту
меня убить, а потом попытаться ускользнуть от стражи, то для
варвара ты рассуждаешь очень последовательно. С моей смертью мои
проблемы действительно исчезнут.
— Почему вы решили, что я хотел сказать именно это?
— Потому что у меня есть похожие случаи в сокровищнице уже моего
опыта. И я хочу предупредить тебя заранее — я этого не допущу.
Потому что беда угрожает не только мне, но и всей моей семье! А
это, как ты можешь догадаться, совсем другое дело.
— Вы зорко видите любую опасность и всегда начеку, — ответил
Горностай. — Но в отношении меня вы ошибаетесь. Блуждания и битвы
закалили меня, они сделали мои пути прямыми, а сердце —
бесстрашным. Я с радостью помогу вам в вашей беде, но не из страха
смерти. Причина в том, что я потому и хожу по городам, чтобы
помогать страдающим и набираться опыта перед Небесным Турниром. Так
что вам не стоит беспокоить стражу и слишком уж внимательно за мной
присматривать. Это только стеснит мои действия. А теперь, прошу
вас, расскажите, что же случилось с вами такое ужасное, с чем не
может справиться даже десять тысяч верных солдат? Я сразу
догадался, что, раз меня сразу привели на допрос, у вас есть для
меня срочное дело.
И Брат Взирающий начал рассказ о страшном проклятии, которое
обрушилось на его семью по никому не известной причине.
— Прежде население Поднебесной было редким, а вместо грамоты и
счета завязывали узелки. Варвары не соблазнялись нашими
богатствами, потому что не было никаких богатств, инструменты были
простые, колесниц не знали вовсе. Хватало одного значка, чтобы
занести в хронику события целого года. Мужчина был главным под
открытым небом, женщина — внутри дома. Среди детей не различали
сыновей и племянников. О совершенномудрых предках знали только
имена. Во всей Поднебесной царило спокойствие, и никто никуда не
стремился.
— Эти времена, — заметил Горностай, — давно уже закончились даже
в тех местах, откуда я родом.