Реакция капитана военной комендатуры, его бойцов, и того
капитана, который хотел самоутвердиться за мой счет, поражала. Они
просто встали, как вкопанные, и при этом пожирали, не моргая,
глазами подошедшего майора. А ещё все вокруг стало каким-то
медленным.
— Конечно! Забирайте бойца, он же ваш… — механическим голосом,
словно это само собой разумеющееся, произнёс командир патруля.
Я не мог понять, что здесь происходит. Но то, что меня готовы
отдать какому-то левому армейскому майору, было слишком
неправильным.
А ещё эти шумы в голове. Складывалось такое ощущение, что я
борюсь с каким-то паразитом, что проник мне в мозг и мешает
мыслить. Между тем, я понимал, что происходит нечто невероятное,
абсолютно выбивающееся из понимания человеческой природы.
Гипноз! Наконец-таки уловил ту самую мысль, которая хоть как-то
объясняла происходящее. Если бы по долгу своей службы я не
встречался с таким явлением, то, возможно, и не смог бы сообразить,
так как нечто всё ещё продолжало мешать внятно думать.
— Ты идёшь со мной! — словно внутри огромного колокола,
раздавались слова в моей голове.
Голос майора не звучал, он словно полз, растягивался,
замедлялся, как и все пространство вокруг. Слова растекались в
голове, как чёрная масса, липкая, тягучая. Я посмотрел на офицера
комендатуры.
— Това-а-арищ ка-апита-ан, что-о происхо-о-о-ди-ит? — растягивая
слова, сумел произнести я.
— Боец, иди с майором! — произнёс офицер комендатуры пусть и
словно робот, но четко.
Глаза офицера комендатуры не моргали, взгляд — пустой, мёртвый.
Я попытался сказать что-то ещё, но горло перехватило, как будто
что-то невидимое сдавило трахею. Передом мной в облике майора не
человек.
Это… не человек!
— Нет… — напряжением сил просипел я. — Я не пойду-у!
— Беги-и-ите-е! — продолжал удивлять боец из конвоя, он словно
тоже боролся.
Существо со звездами майора на погонах не могло взять под
контроль этого молодого парня явно восточной внешности. А ещё я на
миг почувствовал в этом парне нечто своё, словно брата или очень
близкого друга, с которым мы уже не в одной передряге побывали и
помогали друг другу всегда.
Выражение лица у майора можно было бы описать как
обескураженное. Он явно удивился и трижды повторил своё требование,
обращаясь то ко мне, то к бойцу с раскосыми глазами. Я же трижды
существу отказал, а вот боец, видимо, всё же сдался. Я
сконцентрировал свой взгляд на существе, ряженом в форму майора.
Очертания его лица, плеч, формы офицера, даже оружие — всё начало
странно дрожать и смазываться… Будто на только что нарисованный
акварелью портрет майора Красной Армии вылили воду, и краски
потекли.