Кажется, с каждым часом у меня все лучше получалось не
поддаваться воздействию злополучного состава. Но также просто
избавиться от физических проявлений взаимного влечения пока не
представлялось возможным. Дыхание участилось, кожа стала
чувственной, а разум затуманился.
Нам обоим понадобилось время, чтобы прийти в себя. Густая,
неловкая тишина висела будто драное одеяло, стыдливо разделяющее
спальные места в дачном домике.
В дверь осторожно постучали. Слуха вновь коснулся приятный
женский голос:
— Господин Айверс, у вас все хорошо?
— Спросите у него, можно ли нам забрать сладости? —
раздался следом шипящий мальчишеский голос.
Арсарван на миг прикрыл веки, будто только вспомнил о том,
что у неприятной картины супружеских разборок имелись свидетели.
Одарив меня нечитаемым взглядом, он словно что-то для себя решил,
обозначив это решение едва заметным кивком.
— Идём, — сказал он наконец, широко распахивая дверь. —
Хочешь помогать приюту? Кто я такой, чтобы тебя останавливать. Иди
и познакомься с детьми.
— ...Что? Прямо сейчас? — я на мгновение
растерялась.
Да у меня же при себе даже захудалых леденцов не
было!
Взгляд Арсарвана говорил похлеще любых слов. Я попалась,
как муха в паутину. Он хорошо понимал, что я и правда за ним
следила.
— Вот засада. — прошептала я и первая шагнула в коридор,
где нас уже поджидали.
В спину мне раздалось короткое “Именно”.
Арсарван вышел следом за мной. Растерянная женщина так и
стояла на том же месте, где мы ее оставили. За ее простое
горчичного цвета платье цеплялся лохматый мальчишка лет семи. Он
как бы частично прятался за юбкой и мялся, выглядывая из-за
нее.
— Матушка Эния, разрешите представить вам... — граф
запнулся, словно тщательно подбирал слова, — Это Татия. Татия, это
Матушка Эния — управляющая этим детским приютом.
Я с почтением кивнула, совсем не ожидая, что женщина решит
склониться передо мной в легком поклоне. Если бы знала, успела бы
возразить, а так ощущала себя не в своей тарелке. Но патовую
ситуацию спас лохмач. Выскользнув из-за юбки, он бесцеремонно
дернул графа за рукав камзола, обратившись к нему как к старому
другу.
Мне же достался любопытный взгляд:
— Арс, а где же Арибелла? И что это за фифа с тобой? —
пацан уставился на меня с откровенным подозрением.
Непосредственный, как и все дети в этом возрасте, он рубил
правду-матку, не понимая, как сильно подставляет
взрослых.