Зима была на исходе, но с вечера лютый холод опускался на черные дома. Кладбищенским светом мерцала на горизонте одинокая зелено-белая звезда, словно говоря о том, что не всем удастся пережить эту далекую длинную зиму. Многие из тех, кто пришел сюда и кто грезил о берегах милой Франции, нашли свой последний приют в глубокой низине, окруженной бескрайними зимними полями, недалеко от забытой русской деревни, каких немало в России. А саму Кристину Деграсси в беспамятстве, почти в безнадежном состоянии, одев в темное одеяние католической монахини, попытались спасти и вывезли под вечер из охваченного холодом и смертью села. Николаю врезалась в память картина: одетая в черное Кристина, ее застывающие, бледные, почти восковые черты лица на фоне багряно-желтого ночного неба, и особенно отчетливо – горящее драгоценным огнем ожерелье на черном платье…
Что стало затем с загадочной спутницей – удалось ли ей спастись и вернуться к берегам далекой Франции, или же она умерла в ту зиму от болезни и была тайно захоронена, – никто точно не знает. В голове у Николая кружились темные мысли. Иногда он боялся сам себя. Ему все время виделось: немая суета отъезда, а главное – багаж, который так тщательно оберегали спутники Кристины. Что было в нем? Ведь письма и наряды так тщательно, когда холодное дыхание обреченности веет в затылок, не оберегают. А значит… От этих догадок перехватывало дыхание. Вот она – единственная возможность разбогатеть, подняться, выбиться в люди. И увезти тот груз в такую пору, по таким дорогам слишком далеко тоже было нельзя. Вероятнее всего, он был спрятан где-то поблизости. Воображение Николая рисовало большую снежную низину на краю села, где начинался забытый и древний сельский погост. Где-то там нашли и свое последнее пристанище одни из тех, кто вихрями исторических событий вольно или невольно оказался в этой забытой Богом стороне. Белой монахиней в ночи стояла зима. А Николай, затаив тайные мысли, думал о весне.
Она пришла, сырая и ветреная. За мокрыми березами горели холодные зори и закаты, и в далеких вечерних лугах уже о чем-то невозвратном горько плакал коростель. С этого времени все усилия Николая были направлены на поиски таинственного багажа. Мечта найти его и разбогатеть стала смыслом всей жизни. С утра, поднявшись до зари, Николай собирал свои скудные пожитки, готовил трапезу и, взяв в руки холщовый мешок и лопату, уходил на весь день на поиски. Так прошло два года: две весны, два лета, две зимы. Настала третья весна. Николай возмужал. К тому времени ему уже было восемнадцать. В долгие зимние вечера, когда ветра протяжно завывали за окном, а метель устраивала веселые Святки, он не терял надежду на успех и верил в удачу. Его недетскому упорству могли позавидовать и многие взрослые. Ему все виделась та долгая зима и женщина в черном одеянии с золотым ожерельем на груди…