— Фр-р-р-р, —
предостерегающе заурчал он.
Тобиус поднял глаза и увидел, как в
тусклом утреннем свете в обеденный зал «Кладбищенского двора»
входят двое. Они были одеты в промокшие дорожные плащи с глубокими
капюшонами. Один задевал головой притолоку и казался широкоплечим,
как харандийский тролль, второй немного превосходил ростом гоблина
и имел такую же сутулую осанку. Незнакомцы осторожно прошли по
залу, не подозревая, что за ними следят, и скрылись на кухне.
Тобиус мягко поднялся, потянулся, вынул из поясного кольца свой
жезл и пошел следом, предварительно приказав спутникам ждать.
На кухне никого не оказалось.
Прокравшись мимо холодного очага, он заметил приоткрытую дверь в
другой стене, за ней была лестница в прохладный каменный мешок
погреба. Не рискнув создавать светящихся мотыльков, чтобы не
обнаружить себя, волшебник впотьмах пересек погреб и отыскал
следующую дверцу. Она вела еще на одну лестницу, на этот раз
широкую, винтовую, уводящую далеко вверх. Тобиус понял, что
находится у основания башни, возвышающейся над постоялым двором.
Поудобнее перехватив жезл, он начал подъем. Далеко наверху
виднелись отблески света.
Поднявшись на предпоследнюю
ступеньку, маг замер рядом с открытым люком, из которого проникал
свет и голоса.
— …Поэтому для всех будет лучше,
если вы добровольно последуете за нами.
— А если я откажусь?
— Мы применим силу.
Голос, убеждавший «идти добровольно»,
был невыразителен и спокоен. Второй голос тоже звучал спокойно, и
принадлежал он хозяину «Кладбищенского двора».
— Как это ожидаемо.
— Прошу вас, чар Марэн, давайте
обойдемся без лишней возни.
— У меня полно постояльцев…
— Мы попросим их встать пораньше
и удалиться со всем смирением. Думаю, они войдут в положение.
Собирайтесь.
Тобиус вернул жезл на пояс и пролез
внутрь через люк.
— По какому обвинению вы, добрые
братья, хотите забрать чара с собой? — спросил он, опуская
приветствие.
Громадный монах стоял у дальней стены
и осматривался, пока маленький монашек беседовал с хозяином. Тот
сидел за широким столом, заваленным свитками и книгами. Все трое
обернулись к незваному гостю. Маленький монах соизволил откинуть на
плечи капюшон и взглянул на Тобиуса неприятно круглыми, словно у
совы, неподвижными глазами, устрашающими, буравящими взором саму
душу. Его худое лицо ничего не выражало, однако в позе скользил
немой вопрос.