Чудовищные раны должны были убить
монаха, но нет, сильное натренированное тело все еще жило, хотя
дышало оно едва-едва. Исцелять брата Хораса было бесполезно — магия
слабо действовала на божьих слуг, — но Тобиус носил с собой
настой белого алоэ, горький, изрядно ядовитый, но способный
подарить полумертвому человеку несколько лишних часов, если
оставить его в покое. Влив жидкость, похожую на густое белое
молоко, в растрескавшуюся щель рта, волшебник бросился прочь.
Больше он ничего сделать не мог при всем желании.
Когда колдун сбежал из лаборатории,
его встретил брат Хорас. Огромный иоаннит закрыл собой путь к
бегству, встал насмерть и в одиночку дал тому достойный бой, но был
сражен чем-то страшным, от чего даже святое оружие не смогло его
защитить. Да только и сам колдун целым не ушел. Тобиус ринулся по
кровавому следу, которым враг окроплял прелую листву и ветки
растений, убегая.
Змеиный Язык, как мысленно и сгоряча
обозвал его Тобиус, собирался переходить через лесную речку, когда
серый маг догнал его.
— Стой!
Колдун и не подумал остановиться — он
продолжал идти, подволакивая правую ногу и сильно горбясь.
— Я сказал — стой!
Тобиус вскинул руки, и от всего его
тела пошла волна ревущего пламени — не магического огня, который
лишь подобие природного, а настоящего живого огня, воплощающего
первостихию. Такой огонь был самым горячим, самым яростным, самым
голодным, он бы сожрал мир, дай ему волю, и Тобиус носил частицу
этого огня в себе, обладая даром стихийного волшебства. Не успей
колдун развернуться и закрыться Сферой Ледяного Мрамора — стал бы
золой. На миг Тобиус увидел глаза своего врага, налитые кровью, с
потемневшими белками и странными расширенными зрачками. Затем эти
глаза вновь полыхнули ядовитым огнем.
— Я сказал, чтобы ты встал на
месте, тварь! И ты встанешь на этом месте, или я тебя
испепелю! — Загустевшая в горле слюна заставляла его голос
клокотать, уподобляясь звериному рыку. Тобиус занял боевую
стойку.
— Ну что ты привязался ко
мне? — устало спросил малефикарум. — Пшел вон, щенок,
пока во мне еще осталась капля милосердия.
— Ты не проявлял милосердия к
тем, кого подвергал вивисекции, подонок! Тебе незнакомо значение
этого слова!
— Какие громкие слова для
желторотого юнца.
Вокруг колдуна закрутилась воронка
грязной магической силы — настоящий ураган магии, готовой быть
пущенной в ход. Он один уже выдержал противостояние с двоими
волшебниками и двоими монахами, получил множество увечий и
растратил сотни иоров [