Волшебник присел на корточки и
внимательно осмотрел земноводное. Вытащив из поясной сумки
небольшую стеклянную пробирку, он капнул на палец зеленоватую
жидкость, после чего растер ее по брюху жабы. Спина ее была
ярко-зеленой, с синими бородавками, в то время как брюхо имело не
менее яркий оранжевый цвет, а бока и вовсе покрывала густая
чернота. Нанесенная пальцем жидкость не стала светиться, то есть не
вступила в контакт с ядовитыми веществами ввиду их отсутствия.
Безбоязненно взяв жабу в руки, Тобиус понял, что она жива, но
истощена. Мешок горлового резонатора едва подрагивал.
— Сейчас, приятель, сейчас.
Тобиус понес жабу в большой павильон
бестиологов, широкое трехэтажное здание посреди парка, из которого
вечно несло звериным духом. В этом здании проводились практические
занятия по курсу бестиологии и анимагии, к нему прилегали загоны и
даже большой зверинец. Войдя в прохладную, пропахшую зверем тень,
Тобиус обнаружил почти пустой зал со множеством пустых клеток. За
одним из столов суетился спиной ко входу грузный волшебник в
темно-синей, почти черной мантии.
— Простите, чар, я ищу
кого-нибудь из бестиологов…
— Куада? Их нет здесь
сейчас.
Маг обернулся, и Тобиус немедленно
склонился в глубочайшем поклоне.
— Ваше могущество! Простите, я
не узнал вас со спины!
— Это весьма обнадеживает! Куа!
Обычно мои телеса трудно не узнать!
Перед Тобиусом стоял Багур Жаба,
сильнейший аэромант Академии и, возможно, сильнейший повелитель
воздушной стихии среди людей вообще. А еще он был натуральной
жабой.
От человека во внешности архимага
Багура осталось крайне мало, практически ничего. Нос его давно
исчез, слившись с лицом, рот был широк и беззуб, огромные
выпученные глаза выступали над головой и влажно блестели, мерно
раздувался объемный горловой резонатор. Руки у архимага были
длинными и с более толстыми предплечьями; длинные пальцы без ногтей
соединялись перепонками, а на громадном пузе едва сходилась мантия.
Завершала весь этот образ зеленая бородавчатая кожа. По воздуху
растекался сильный запах мускуса, тины и болотного тумана. Ворот у
мантии Багура имел форму листа кувшинки, а на набалдашнике его
посоха цвел розово-белый бутон упомянутого цветка.
— Я принес… я нашел в парке
жабу. Кажется, она больна или ранена… В общем, я принес ее
сюда.