– Спасибо, – сказал принц, и даже в его собственных ушах это прозвучало неубедительно.
Не поверила ему и Алиенора, но она не искала благодарности. Королева знала, как мало значит благодарность в их мире.
– Если ты попытаешься выглядеть слегка раскаявшимся, – сухо сказала она, – это поможет. Только не трать зря время, рассказывая Ричарду, как сильно тебе жаль. Как ему прекрасно известно, жалеешь ты лишь об одном – что проиграл.
Обуреваемая внезапным желанием поскорее с этим покончить, Алиенора повернулась, и когда Джон не последовал за ней, обернулась и посмотрела на него через плечо.
– Ричард внизу, в большом зале. И время подходящее – ни хуже и не лучше любого другого.
– В большом зале? – испуганным эхом отозвался Джон.
Он считал достаточным наказанием необходимость смирить свою гордыню наедине с Ричардом и сжался от необходимости унижаться перед полным залом враждебно настроенных свидетелей. Принц открыл рот, чтобы возразить, но сдержался. Как и Ричард, его мать судила других людей по стандартам, не дававшим скидку на присущие человеку слабости. Ричард оценивал мужчин по готовности пролить кровь, поставить свою жизнь под удар меча. Устраиваемые матерью проверки были более хитрыми и сложными. Она могла простить хитрость и предательство, но не слабость. И прежде всего, она ожидала, что мужчина должен отвечать за последствия своих поступков.
– Веди меня, – промолвил он с натянутой улыбкой. – Упаси нас Господь заставлять короля ждать.
* * *
Ричард восседал на помосте в дальнем конце зала, вполуха слушая архиепископа Кентерберийского. Его мысли постоянно обращались к тому, что происходит в соларе у них над головами. Когда его мать скользнула на свободное место слева от него и кивнула, он поднял глаза. По внезапно воцарившейся тишине король понял, что в зал вошел его брат. Толпа поспешно раздалась в стороны, освобождая путь к помосту. Ричард думал, что сумел потушить гнев, но угли еще тлели, и, глядя как Джон проходит самый долгий, вероятно, путь в своей жизни, чувствовал, как искра ярости разгорается снова. Будто уловив это, Алиенора осторожно положила свою руку на его, и Ричард накрыл ее ладонью, безмолвно заверяя мать, что не нарушит обещания. Он помилует Джона за то, что в их жилах течет одна кровь. Но сперва выпустит Джонни немного этой самой крови – у него есть на это право.