При этом я за спиной пробовал, как шевелятся пальцы правой руки. Средний и мизинец по-прежнему не шевелились никак. И очки я носил теперь не снимая – чуть ли не самые сильные из возможных. Петрику повезло больше, его зрение быстро восстанавливалось, и теперь он видел почти также, как до истории с солнцами. Он был уверен, что ещё немного, и его руки полностью вернут гибкость и силу. Чтобы ускорить процесс, он делал упражнения, и результат улучшался день ото дня.
Мама всплеснула ладошками, не зная, за что ещё зацепиться. Папа сперва был сердит, разглядывал нас, кусая губы: мы, всё-таки немного изменились, и ему было нас жаль. Но потом рассказал, как люди из окрестностей устремились в Някку к врачам и аптекарям – толпы наполнили столицу. А мы с Петриком полагали, что ядовитые светильники не продают на наших юго-западных рубежах, так близко от королевского дворца. Уму непостижимо, скольким людям всучили отраву! Видно, кое-кто совсем осторожности лишился от алчности. В столице, конечно, торговать опасались. Но люди ринулись именно в Някку, полагая, что там им лучше помогут. Солнца сдавали на специально устроенных пунктах, где они со всеми предосторожностями уничтожались. Сам государь провёл расследование…
– Их арестовали? Допросили? – воскликнул Чудилка так, что мама подскочила.
– Кого, дорогой?
– Корков!
– Да что ты, Петрик! Ещё никому ничего не ясно, не найдено, где делают солнца, доказательств против Корков никаких. Или правительство всё держит в тайне. Но хорошо то, что покупать эту дрянь никто не будет уже.
– Видишь, Чудилушка, хоть это не напрасно, – сказал я своему другу, сидевшему рядом с моей мамой. Тот только вздохнул:
– Ты видел сам, Анчутка, какое это славное оружие против всякого волшебства. Против всяких там Миче. К тому же это просто яд. А ну как его бросят в королевский колодец? Сунут в водопровод? В подвал Лечебницы? На чердак «Прибежища» или университета? В трюм «Великой Някки»? Просто в реку? В море, где водится рыба? Поставят на возвышенности, замаскировав под памятник? Помнишь здоровенного барана в Аес? Никто и не поймёт, что это источник волшебного света, а потом уж и понимать будет некому.
Ну и фантазия у него, светлая Эя! Я поплевал через левое плечо. Мама и папа онемели и смотрели дико: Петрик был прав.