На старика-камердинера, проработавшего у Плеховых четверть века,
надежды, как на защитника, никакой.
— Оружие в доме есть?
— Только охотничья двустволка, – заламывая трясущиеся руки,
признался Плехов.
— Несите сюда, Максим Сергеевич! Да поживее. И патроны не
забудьте.
Я бросился переодеваться. Напялил на себя отстиранное солдатское
обмундирование полувековой давности, сапоги. Опоясался ремнем и
вернулся в зал, одергивая столь привычную белую рубаху, выгоревшую
под кавказским солнцем.
С патронами неожиданно оказалось все неплохо. Жекан на крупную
дичь, картечь, крупная и мелкая дробь. Последнюю я решительно
отставил в сторону. Зарядил оба ствола. Верхний – дробью, нижний –
жеребьем. Два жекана и всю наличествующую картечь спрятал в
карман.
— Вы готовы убивать?! – вскричал Максим Сергеевич.
— Исключительно самооборона.
— Вы так ловко и уверено держите оружие, что мне не может не
прийти в голову: для вас не впервой выходить с ружьем против
человека.
— Максим Сергеевич! Дорогой вы мой хозяин! Снова вы за свое? Все
разговоры позже, – говорить-то мне удавалось все лучше и лучше,
хоть и с заметной хрипотцой. – А сейчас быть бы живу. С толпой
мужиков мне справиться будет непросто.
— С толпой? – совсем сник Плехов. – Может, спрячемся? Или уедем
на лошадях? Эх, коляску-то я без сторожа не запрягу.
— К черту коляску. Пистолета у вас, как я понимаю, нет, – Плехов
развел руками. – А кинжала?
— Пистолет, кинжал? Я же не гоголевский Ноздрев по коврам
развешивать сабли. От Тоши остался медицинский скальпель.
— Давайте.
Максим Сергеевич быстро притащил докторский чемоданчик, который
старший брат всегда держал в усадьбе. На всякий случай, как он
говорил.
— Держите скальпель. Прежде чем покинете нас, хоть имя свое
назовите.
— Василием меня кличут. Девяткиным, – по привычке назвался я и
понял, что родная фамилия-то Милов мне уже вроде как и не
родная.
Основательно вооружившись, решительно выскочил из дома. Мне в
спину закричала бдительная кухарка:
— В саду факелы! Три штуки!
В саду, говоришь. Ну-ну. Посмотрим, кто там такой смелый.
[1] Московский генерал-губернатор
великий князь Сергей Александрович был взорван эсером Иваном
Каляевым 4 февраля 1905 года.
[2] Если читатель заинтересуется, он
может прочесть о первом попаданстве Васи Девяткина-Милова в нашем
цикле «Штык и кинжал», хотя «Экс на миллион» и его продолжение –
это ничем не связанное с предшествующей серией произведение. Если
кратко, то так: бравого мотострелка Васю Милова забросила неведомая
сила на почти двести лет назад. В самую гущу Кавказской войны.
Нагибатора с прогрессором из него не вышло. Просто выживал, как
мог, превратившись в солдата Васю Девяткина. Кой-чего добился,
включая два солдатских «Егория». Его жизненный путь оборвала рука
его командира, заметавшего следы после убийства М.Ю.
Лермонтова.