… Шли дни. Я все тверже стоял на ногах, и все труднее мне было
уклоняться от настырного Максима Сергеевича. Он же с меня не
слезал. Так и норовил подловить на том, что мне по силам уже
отвечать, а не только мычать и мотылять головой, как фарфоровый
китайский болванчик, украшавший гостиную. Толкни такого в лоб,
голова и закачается, высовывая и пряча язык – почти как у меня,
игравшего в несознанку.
Как-то раз, когда на улице уже заметно стало к вечеру холодать,
а яблочный дух, разливавшийся от сада, казалось, заполнял каждую
щелочку дома, мы сидели за поздним ужином. Хозяин в своей манере
мне подливал домашней наливки из вишни и приставал с вопросами. Я,
как мог, отбивался, отделываясь междометиями.
— Милейший, признайся: ты социалист-подпольщик? В версию брата,
что ты из ратников-ополченцев, я не верю.
Я покачал головой. Еще не хватало, чтобы меня за революционера
приняли. Я, конечно, за народ всей душой, но ни разу не бомбист. К
подобным типам не то что душа не лежала – руками разорву, попадись
они мне.
— Так кто же ты, милейший?
В очередной раз я изобразил пальцами пересчет денег.
— Торговец? Коммивояжер? Или шулер? О, вдруг ты и вправду
знаменитый картежник?! И тебя наказали за проигрыш твои же коллеги?
Имеем драму по мотивам Сухово-Кобылина?
— Максим Сергеевич! – прохрипел я, нарушив двухмесячный обет
молчания. – Ну не мучь ты меня вопросами!
— Батюшки свет! – всплеснул руками Плехов. – Заговорил!
«Конечно, заговорил. Даже запел. Только тихо, чтоб не
раскусили», – хмыкнул я, не зная, как дальше выкручиваться.
Неожиданно в комнату ворвалась кухарка, отпросившаяся в село,
чтобы разжиться свежей зеленью у местного огородника. В имении
много было своего – практически натуральное хозяйство. Но
ароматических трав уже не было, вышел им сезон. А у огородника
были. Как он ухитрялся, то тайна великая есть.
— Барин! Беда!
— Что случилось? – сердито осведомился Плехов, раздраженный тем,
что столь занимающий его разговор был бесцеремонно прерван.
— Мужики! – всплеснула руками кухарка. – Мужики на имение пошли!
Грабить будут! И жечь!
— Ты уверена?! –Максим Сергеевич вскочил из-за стола.
Я тоже не остался равнодушным.
— Кто есть в доме сейчас? – спросил, напрягая отвыкшие
связки.
—Камердинер дрыхнет, – зачастила почтенная повариха. – А боле
никого! Сторож пропал. Девки, что с птичником и коровкой нам
помогают, в село убежали, как услышали от меня новость.