Напряженно работая с бумагами, я не заметил, как пролетело
время. Взглянув на часы, я понял, что опаздываю на встречу с
Фуллертоном.
По дороге я не мог отделаться от ощущения, что нити заговора
оказались гораздо толще и прочнее, чем я предполагал. И что
Continental Trust не просто замешана в смерти отца Стерлинга.
Компания могла быть причастна к целой серии убийств,
замаскированных под несчастные случаи. А теперь и Риверс пополнил
список ее жертв.
Но время размышлять об этом наедине закончилось. Мне предстояло
сменить амплуа. Из детектива, идущего по следу убийц, превратиться
в инновационного бизнес-консультанта, готового революционизировать
розничную торговлю Америки.
И все это, пряча на груди увесистый конверт с уликами, каждая из
которых потенциально могла стоить мне жизни.
Спрятав документы и положив на стол монеты для оплаты, я
направился к выходу из кафе. Тревожные мысли о Continental Trust и
загадочной операции «Анакондо» пришлось временно отодвинуть на
задний план.
Деловая империя не построится сама по себе, а знания из
будущего, мое самое ценное преимущество, должны работать и
приносить дивиденды.
Выйдя на тротуар, я окунулся в полуденный гомон Манхэттена.
Нью-Йорк 1928 года жил в лихорадочном темпе, стремясь добиться еще
большего процветания.
По улицам сновали блестящие паккарды и кадиллаки богачей,
громыхали грузовики с открытыми кузовами, а на перекрестках
отчаянно свистели полицейские в темно-синей форме и характерных
шлемах, пытаясь внести порядок в хаотичное движение.
Я поднял руку, подзывая такси, и через несколько секунд
желто-черный кэб затормозил у обочины. Автомобиль, старенький
Checker с квадратным кузовом, смотрелся почти антикварно по
сравнению с обтекаемыми такси в будущем.
— Куда едем, шеф? — спросил водитель, крепкий мужчина средних
лет в кепке и с сигаретой в зубах.
— В универмаг Фуллертона на Пятой авеню, пожалуйста.
Таксист кивнул и машина мгновенно скользнула в поток транспорта.
Пока мы ехали через центр города, я наблюдал за меняющимся
городским пейзажем.
Несколько небоскребов находились на разных стадиях
строительства. Стальные скелеты, обрамленные строительными лесами,
словно пальцы, тянущиеся к небу. Каждое здание стремилось превзойти
соседей высотой, являя собой архитектурное воплощение безудержного
оптимизма эпохи.