И он продолжил свой спуск. Одно можно
сказать про бесчестных людей точно – на них всегда можно
положиться, они никогда тебя не удивят.
— Мерзавец, — пробурчал Элоф. —
Падаль бесчестная.
Риг предпочёл промолчать. Он смотрел
на плешивую голову старика, на его опущенный щит, на его глаза,
совсем не следящие за молодым воином. Это был хороший момент,
удачный для второй, новой части плана. Вытянуть отцовский топор из
петли, замахнутся, ударить.
Убить.
Это не выглядело трудной задачей,
если думать об этих действиях по отдельности. Или если не думать о
них вообще. Набрать в грудь воздуха и сделать разом, быстро, одним
рывком, как в воду прыгнуть с высокой скалы.
Сделав глубокий вдох, Риг потянулся к
своему топору.
Выхватил, замахнулся.
Ударил, но лезвие рассекло лишь
воздух. Риг сделал неуклюжий шаг вперёд, прежде чем железная кромка
щита Элофа врезалась в его лицо – боль была сильной, но настолько
неожиданной, что ощущалась как будто бы не в полной мере.
Бухнувшись на землю спиной, Риг успел лишь поднять гудящую голову,
прежде чем получил второй удар, на этот раз каблуком сапога по лбу,
и крепко приложился затылком о каменистую землю.
— Ты нас обоих в очень непростое
положение поставил, сын Бъёрга, — голос старика был спокойный, даже
холодный, словно не человек слова произнёс, а кромка льда
прохрустела. — Обязательно было доводить до такого? Отпусти
топор.
Риг упрямо сжал своё оружие крепче.
После подкупа и попытки убийства семейное имя не замараешь такой
мелочью, как брошенное оружие, смысла в упрямстве не было. Но время
разумных поступков закончилось две недели назад. Риг с трудом
осмысливал происходящее: и то, что он сделал, или, точнее,
попытался сделать, и то, к чему это приведёт остатки их семьи.
Мелькнула даже мысль, что ярл не упустит такого шанса, отправит их
всех умирать в объятия вечной зимы, на Белый Край – от этого стало
по-настоящему страшно.
— Я сказал отпустить.
Элоф с силой наступил Ригу каблуком
сапога прямо на руку, и от резкой боли тот всё же выронил оружие.
Старик наклонился, ногой придавив Рига к холодной и твёрдой земле,
забрал выпавшее оружие.
— Отдай! Это моё! — сказал Риг и
мигом устыдился того, как по-детски это прозвучало.
Попытался встать, но нога бывалого
воина прижимала его крепко. Обхватил грязный сапог обеими руками,
попытался сдвинуть, и всё равно не вышло, Элоф лишь усилил
давление, стало тяжело дышать. Попытался сбить ногу ударом кулака –
бесполезно, слишком мало силы в руке без мозолей, и лёжа нет
возможности хорошо замахнуться.