Но утром пришла худая весть
Девчонка моя потеряла честь.
Теперь мы, увы, не можем быть
вместе.
Поищу свое счастье я в другом
месте.
Певец прижал струны рукой, обвёл
слушателей лихим взглядом заговорщика, ухмыльнулся. Товарищи
застучали по столам громче прежнего, подбадривая его и требуя
продолжения. Лишь двое из них не разделяли общего веселья – слепой
юноша и человек в чёрном, который смерил певца грозным
взглядом.
Но певец лишь усмехнулся в ответ и
ударил по струнам.
Знавал я девчонку со Старой Земли
Она кричать могла до зари.
Но была и преграда для меня,
храбреца
Кричала девчонка лишь в доме
отца.
Не все ворлинги знали железный язык,
на котором принято изъяснять в Империи и, как следствие, во всем
остальном мире когда речь заходит про деньги. Не все, но очень
многие. Никто из них не стал бросаться угрозами или поднимать крик,
но все мужчины тотчас же встали со своих мест, как будто работники,
у которых закончился перерыв и предстоял очередной этап привычного
и необходимого труда.
В этот момент человек в чёрном
аккуратно поставил свою кружку на стол, и в наступившей тишине этот
негромкий звук прозвучал как удар молотка. Голос его был не менее
спокойным, с ноткой скучающей задумчивости, как будто необходимость
отвлекаться на эту ерунду была для него неизбежной, но в то же
самое время абсолютно недостойной обязанностью.
Со стороны наёмников же, считай,
никто и не почесался. Лишь один молодой парень встал из-за стола, и
было даже удивительно, насколько он был среди них неприметен.
Короткостриженный и немного сутулый, он в первую очередь привлекал
внимание своими большими и добрыми глазами, которые весьма странно
смотрелись в соседстве со сломанным носом, кости которого срослись
не совсем ровно. В отличие от своих товарищей по оружию, одет он
был неброско и небогато, в видавшую всякое серую стёганку, поверх
которой был простой нагрудник – насколько мог заметить Риг, только
у этого наёмника и была в тот вечер надета хоть какая-то защита.
Выглядел нагрудник весьма крепким, и портила его спокойную
внушительность лишь вмятина посередине, точно в районе сердца:
неглубокая, но покрытая следами ржавчины.
Но ещё до того, как северяне
двинулись к парочке наёмников, слово сказал человек в чёрном:
— Довольно, Финн. В очередной раз ты
доказал всем и себе самому, что ты наёмник, а не кузнец, — он вытер
рот белым платком, встал из-за стола и взял не оружие, но массивную
трость с резным набалдашником. — Очень хорошо. Но пока ты ходишь
под моим знаменем – ты представляешь это знамя.