Первым против Кнута решил сказать
слово Йоран Младший. Высокий, крепкий юноша с гордым волевым лицом,
к своим двадцати трём годам заработавший два внушительных шрама,
под правой щекой и на лбу, полученными в один день. Он выглядел как
достойный воин, хотя даже походка выдавала его – дерзкая,
развязная, словно и не человек ходит. а плеть болтается. И если кто
и удивился его выходу на стороне обвинения, то точно не Риг,
видевший той роковой ночью истинное лицо этой падали.
По зову равнителя Йоран вышел к
Ступеням. Сняв свою цепь с дюжиной звеньев, он отдал её Вальгаду,
после чего сел на первую ступень, положенную всякому, кто говорит
на суде и потому подозреваемому во лжи. И восседая на этой ступени,
он так не сказал и слова правды, но никто не прервал его и не
выдвинул обвинения.
— Той ночью я и трое моих товарищей
отдыхали в питейном доме, когда разговор наш зашёл про Кнута,
достойного воина, по прозванию Белый, и его брата. Мы говорили о
том, как нелегко им сейчас, на излёте долгой зимы, и думали, чем мы
можем им помочь. Всё ж не чужие они нам, и в нашем суровом краю
надо держаться вместе.
Ложь его не была неожиданной. Язык у
Йорана Младшего всегда был поганый, оскорблениями и дурными шутками
ворлинг плевался чаще, чем дышал. И не потому даже, что кто-то
пытался задеть его самого или относился к нему изначально плохо –
как умелый воин, да к тому же сын Тира Большая Берлога, имел он при
знакомстве расположение к себе со стороны всех и каждого. Во всяком
случае, пока не открывал рот. Нет, Йоран Младший относился к тому
типу людей, что кусают всех вокруг просто так, в силу своей гнилой
природы. Говорит, что выпивал с тремя товарищами? Да у него и
одного-то товарища не найдётся, как и того, кто не плюнул бы ему в
кружку.
— Мы собрали припасы, от каждого по
возможностям, и двинулись в путь, к их дому за городом. Мы были
весьма разгорячённы как тёплым вином, так и чистотой наших
помыслов, а потому не имели терпения ждать до рассвета. Мы не
держали с собой оружия, не таились в тенях, взяв каждый по горящему
факелу, а подойдя достаточно близко, сообщили о своём приходе
криком.
Ложь, от первого и до последнего
слова. Таились в тенях, пришли с оружием, и о приходе своём точно
не предупреждали. И никаких припасов они с собой, конечно же, не
несли, ещё и цепи свои поснимали, чтобы звон их не выдал.