Марта не сразу услышала звонок в дверь.
– Класс! Тащите всё на кухню, присаживайтесь куда захотите, займитесь…
– У тебя змеи? А у нас ёжики.
– Одна. Во рту. Никак не угомоню. Ёжиков оставляйте при входе.
– А где кот?
– Набит перьями, не для гостей, это слишком личное.
– У нас без кота слишком незанятые руки.
– Тащите всё с кухни и откуда захотите, займите их.
Рассаживались, разбредались, вновь сходились. Всем было немного в новинку, и одновременно странно легко, словно бы освободились от чего-то, что давно срослось с их жизнью и не чувствовалось, но вот исчезло – и сразу стало так много воздуха, так много пространства, так много вре… Вру, времени никогда не много. Время всего лишь способ симбиоза сознания с тем, во что оно вляпывается. Так вот: здесь симбиоз был взаимовыгодный. Никакого насилия, никто не косился, не одёргивал, никто не тревожился и не подсчитывал, никто не сравнивал и не боялся. Все были словно во сне. Или в младенчестве. Или в посткоитальном трансе. Ах. Мерзкое зрелище. Мерзкое, потому что насквозь фальшивое, на один раз, а дальше как прежде плюс жирная доза снобизма… – О, кот пришёл! – все добродушно потянулись к коту, кот равнодушно позволял. После дневной дрёмы он всегда был довольно скептичен к миру, явно считая, что недополучил. Когда он вышел к гостям, ожидание процентов в его глазах сверкало и звало зеленовато-жёлтым, но никто не кидал монетки счастья в прорези зрачков, напротив, искали его, на ощупь процеживая кошачий мех. Ничего, учитель не раз говорил: перестал беспокоиться – уже победил. И кот, выбрав колени понадёжнее, привычно завёл своё омр-омр-омр, погружаясь в покой всё глубже и глу
Говорили по очереди, не перебивая. Марта слушала. Интересны были все – шумные, тихие, велеречивые, косноязычные, зажатые и разнузданные. У всех была своя тайная комната – именно она интересовала больше всего. Глупости не было. Глупость появляется, когда мы не принимаем кого-то. Сама по себе глупость такая же валюта, которая, как и всяческие добродетели, нужна при оценке необходимого тебе. Глупая птица! – пробурчит какая-нибудь девочка, разбуженная не в срок. Девочке не до птицы, а птице не обидно, просто люди лучше всего понимают язык торговли. У нас даже молчание – золото. Марта же больше любила язык птиц. Марта